Дева гор - [13]

Шрифт
Интервал

«Белая нить сплетается с алой…
Алая нить сплетается с белой…»

Белая — Божественная Дева. Алая — Ее возлюбленный.

Он и она.

День и ночь.

Встреча и разлука.

Жизнь и смерть.

Неразрывно связаны они, и вечен их круговорот.

«Алая — к белой,
Белая — к алой…»

На мгновение перед глазами вспыхнул яркий свет, превращаясь в пламя костра, и Эйки увидела девушку, чья нагота сияла подобно серебрившимся в ночи нулурам, и юного воина, на чьи доспехи ложились отблески пламени. Он шагнул к деве, — и видение исчезло, как искра в ночи…

В канун зимнего солнцестояния в обитель пришли богатые дары. Девочки бегали радостные, возбужденные, хвалясь друг перед другом:

— Я же говорила, что в наших краях мед самый душистый!

— Нет, наш душистее!

— Зато нашего больше прислали, не поскупились!

А в кухне кипела работа: леденцы, пряники, пастила в виде раскинувших крылья птиц изготавливались в огромных количествах. Поработать там на подхвате считалось величайшим счастьем: сластей наешься на год вперед, хотя живот потом будет долго болеть.

Вечером перед службой в храме старшие поучали младших:

— Как начнут жрицы петь, надо заплакать.

— А если я не смогу? — пискнул кто-то.

— Ты уж постарайся! Или наставница постарается… розгой.

После такого предупреждения Дили куда-то исчезла, а вернулась запыхавшаяся, но довольная:

— Вот, держи, — и сунула в руку Эйки луковицу. — Спрячь в рукав. В храме вынешь незаметно и понюхаешь. Слезы сразу пойдут, средство верное!

— Я не сумею незаметно.

— Выходит, я зря старалась? Думаешь, легко было их стащить? Но раз ты такая недотепа, придется слюну по щекам размазывать… А луковицы все равно захватим. Мало ли что…

В полночь все собрались в храме, и Эйки впервые увидела жриц-невест близко: под белыми накидками стояли они у алтаря, держа в руках чаши со священным знаком в виде раскинутых крыльев. От густого аромата курений кружилась голова, а когда под плач и пение из-за чужих спин появилось бледное лицо юного бога с угасшим взором, вспомнилось лицо отца, с немой мольбой глядящего на статую Белоликой.

«Муж мой прекрасный, возлюбленный мой!
Склонившись над тобой, взываю к тебе я…
Склонившись над тобой, взываю к тебе я!
Но очи твои погасли, очи твои не видят меня…
Муж мой прекрасный, возлюбленный мой!
Вся земля по тебе стоном стонет,
Погрузившись во мрак, небо плачет,
Все вокруг скорбит по тебе,
А ты, солнцеликий, не слышишь…
А ты, солнцеликий, не встанешь!
Муж мой прекрасный, возлюбленный мой!
Камнем стало сердце мое…
Камнем стало тело мое!
А ты, солнцеликий, не видишь…
А ты, солнцеликий, не встанешь!»

Грудь теснили рыдания, больно было дышать, в причитаниях жриц слышался шум моря — и горестный птичий крик…

Вернувшись в хапан, Эйки с Дили выбрались на кровлю, завернувшись каждая в свое одеяло, но все равно было холодно, и они прижались друг к другу, как два озябших птенца в гнезде. Звезды мерцали над головой, казалось — протяни руку и дотронешься до любой. Но ярче всех сияло созвездие Крылатой Вестницы Любви, напоминая о доме, Нэкэ и сказанных ею давным-давно словах.

— Дили, у нас растет цветок, который тоже зовется «йалнур», и самые смелые парни перед Йалнановой ночью идут его искать, чтобы подарить той, кого хотят взять в жены…

Дили нахохлилась:

— А нас никто замуж не возьмет, даже если домой вернемся. Мы приносим мужчинам несчастье.

— Почему?

Зажав руками рот и пробормотав по своему обычаю: «Не я это сказала, не я!», — Дили жарко зашептала на ухо подруге:

— Златокудрый спустился к Белоликой и умер! А не спускался б, так и не умер бы!

— Он же воскрес.

Дили убрала ладонь с лица:

— Так он же бог! А человек не воскреснет. Вот мужчины нас и боятся. Так что не видать нам никаких йалнуров. И скоро за нас травница-наставница возьмется. Не вздумай ей про парней брякнуть…

«Травница-наставница» — матушка Ниргисин — была до такой степени пропитана духом трав и целебных зелий, что этот запах заранее возвещал о ее прибытии, оставаясь в помещении и после того, как она его покидала. Травами наставница интересовалась гораздо больше, чем людьми, но при этом ни одно прегрешение учениц не ускользало от ее зоркого глаза. Бесчисленные ступки и пестики, горшочки и ситечки стояли на полках и столах дома травниц в строго определенном порядке, и горе тем нерадивым, что по использовании не вернули их на место! Даже священнодействуя у очага, она все замечала, — Эйки с Дили стали первыми, кто в этом убедился, когда на первом занятии травница приступила к делу со словами:

— Прежде всего, поклонитесь огню и, совершив жертвенное возлияние, попросите помочь, да послушайте внимательно: не затрещит ли? Ежели затрещит — надо остановиться, омыть руки, лицо и начать все сызнова. Ну, а как затрещит опять — лучше и не продолжать вовсе, толку не будет…

Дили зашептала на ухо Эйки:

— Мне рассказывали, у гинкаранцев похожий обычай есть, правда, они не огонь, а лошадь слушают: фыркнет или нет. Если фыркнет — значит, то, что задумано, делать нельзя!

Матушка Ниргисин, прервав свою речь, молча смотрела на них. В отличие от остальных наставниц, чуть что хлеставших учениц по рукам, она и розог-то с собой не носила, но взглядом пробуравила насквозь, и наказание последовало незамедлительно:


Рекомендуем почитать
Капсула

Действия романа переносят вас в 45 год Эпохи Совершенства. Представьте, что вы оказались в мире, который любой человек из прошлого назвал бы раем. Вы живете в капсульном доме, где быт полностью автоматизирован. Вам не нужно работать, поскольку Единое Государство, управляемое Мудрым Правителем, обеспечивает вас всем необходимым. Дни напролет вы смотрите фильмы и шоу-программы, подобранные специально для вас. Есть лишь одно неудобство: вы живете один и не покидаете стерильную капсулу, поскольку за ее пределами воздух наполнен смертоносными вирусами.


Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рождённый под чужим небом

В мире драконов и летающих островов бушует Война…и шансов на победу нет. Юного сына могущественного и влиятельного Лорда в спешке отправляют в другой малоизученный мир, дабы спасти от неминуемой смерти. Но что произойдёт, если в новом мире опасностей и странностей окажется ничуть не меньше, чем в старом? Здесь растёт вековой Лес, в тёмные глубины которого редко отваживаются захаживать люди, а если находятся отчаянные смельчаки, то обратно возвращаются далеко не все. Здесь живут Леший и баба Ярха, которая, если верить слухам, любит полакомиться зажаренными в печи детьми.


История Смотрителя Маяка и одного мира

В Шестистороннем Королевстве возможно всё, что становится для кого-то самым важным. Здесь поэты стихами изменяют пространство, музыка останавливает армии, а воля одного человека может разрушить целый город… Сын столичного аристократа отправляется на поиски волшебства. Но узнаёт совсем другие вещи: зачем зажигать маяк там, где нет кораблей, что делать, если король вашего королевства начинает войну, и почему нет ничего проще, чем управлять миром — и ничего сложнее, чем прожить в нём один день.


Лапа

Онри — главный герой, представитель расы урс, ленивый медведь с жаждой приключений. И эту жажду может сполна утолить его родной мир ЛитРПГ. Ведь в мире, где существует множество звероподобных рас, не бывает скучно.


Крылья урагана

У Хэла Кэйлиса, родившегося и выросшего в крохотной горной деревушке, было две мечты. Одна — летать на драконах, укротить которых способен не всякий. И вторая — возродить былую славу своего народа, в прошлом вольного и свободолюбивого, теперь же безропотно тянущего унылую лямку беспросветной жизни рудокопов. Он и не подозревал, что разразившаяся кровавая война, в которую он оказался вовлечен помимо своей воли, станет ключом к исполнению обоих его желаний.