Дева дождя - [7]

– Нет, тётя Надя, не зря, – медленно, ровно произнесла Марина, отчего-то попытавшись улыбнуться. Улыбка вышла та ещё – будто оскал бешеной кошки. – Не зря… Теперь я точно знаю. Алёшка вернётся.

Тётя Надя даже плакать перестала, в глазах мелькнуло что-то, весьма похожее на мистический ужас. Старуха с носом-картофелиной украдкой осенила себя крестом.

…

Кишлак выглядел настолько сонным и неподвижным, что казался объёмной фотографией – такие Алексей видел как-то на одной заезжей выставке, куда они забрели с Маринкой во время дождя. Зачем он ведёт их через населённый пункт, этот потусторонний Конвоир? Можно же было обойти…

– Слышь, Лёха… – подал голос Толян, шедший позади. – Я в кино каком-то американском, что ли, видел, как привидения сквозь стены проходят… И никто не видит их…

– Говорю для всех, – шипит голос Конвоира. – У некоторых при виде родных мест возникли мысли о побеге. Даже не пытайтесь. Я вижу вас всех как на пустом месте.

– Можно вопрос? – подал голос Алексей, чтобы переменить тему, поскольку, чего греха таить – мысль о возможности побега в виде привидения успела посетить и его собственную голову. – Можно ли… ну… в таком виде… проходить сквозь стены?

Пауза.

– Проходить сквозь стены можно, но не так просто. Во всяком случае для сущностей вроде вас. Вы сохраняете много общего с тем, бывшим плотным телом – таков уровень.

Раздался негромкий топот копыт, и из-за угла длинного строения вывернулся ишак, несущий на себе худого старика в длиннополом одеянии. Животное немедленно остановилось и принялось прядать ушами, словно почувствовав неладное.

– Пошёл! Пошёл! – по-пуштунски принялся понукать осла наездник, колотя пятками и хлопая по холке, однако тот упёрся намертво.

– Не обращать внимания, – шипит ровный мёртвый голос.

Едва незримая колонна мертвецов поравнялась с осликом, нервы животного не выдержали, и ишак с истошными воплями ринулся назад в проулок, унося на спине незадачливого седока. Выходит, не совсем незримые они?

Возле арыка копошились, визжали ребятишки, играя в какую-то игру. Как только колонна духов во главе Конвоиром поравнялась с арыком, гомон стих. Будто бы сама собой увяла ребячья радость, как цветок в кипятке, а самый маленький из компании, голый карапуз с перемазанной рожицей, вдруг заревел басом.

При виде текучей прозрачной воды Алексей вдруг ощутил жажду, пока несильную. Это было первое внутреннее "телесное" ощущение, возникшее после того, как завершилась "конденсация" с её адским холодом. Не останавливаясь, он наклонился и попытался зачерпнуть воду, сделав ладонь лодочкой. Попытка не удалась – рука ощутила лишь странное сопротивление, точно струя воздуха из фена, без малейшего ощущения сырости.

– Напиться здесь тебе не удастся, – шипит голос потустороннего проводника. – Жажда, это только начало. Держать интервал, продолжать движение.

Колонна призраков покидала кишлак, населённый живыми. Уже на самой околице им повстречалась кошка. Она шла по своим делам, сторожко озираясь – очевидно, опасалась собак. При виде процессии шерсть животного встала дыбом, и кошка с диким мявом унеслась прочь.

– Скажи, командир, – подал голос кто-то из экс-моджахедов. Слова странно звучали в его устах, точно русский синхронный перевод, наложенный поверх приглушённой нерусской речи. – Они что… видят нас?

Пауза. Долгая пауза – очевидно, Конвоир не счёл вопрос существенным…

– Из всех живущих кошки чувствуют нас сильнее всех, – шипит ровный мёртвый голос.

Ни малейшего удивления никто не высказал. Посланец из мира мёртвых ясно обозначил – теперь все они по одну сторону невидимой стены.

…

– … Душу усопшего раба твоего упокоооооой!

Свечи, густо натыканные в грибовидном раззолоченном подсвечнике, казалось, колыхались в такт густому голосу, гулко разносившемуся под сводами храма. Или это всё же колебался густой, тяжёлый воздух, пропитанный запахами ладана, горелого воска и человеческого пота?

И страшной, нечеловеческой тоски.

Все вокруг крестились, и Марина тоже тыкала сложенными в щепоть пальцами куда-то себе в лоб, плечи и низ живота. Впрочем, сознательное участие Марины в этом процессе было минимальным, если не сказать – незначительным. Похоже, тело её окончательно разочаровалось в способностях хозяйки как-то управлять жизненными ситуациями и отныне намерено было полагаться только на себя. Вот и сейчас, в церкви, оно знало, что делать…

Вообще-то ни Марина, ни тётя Надя никак не могли причислить себя к рьяным богомольцам. Во всяком случае, до сего дня Марина смутно помнила лишь один-единственный визит в храм, и воспоминания эти не были особо приятными. В памяти сохранились лишь фрагменты – она, голенькая, незнакомый бородатый дядька в блескучих одеждах, какая-то лохань… мокро… Она тогда ещё ревела, громко и от души, ощутив чужие ладони на своём голом теле…

А вот сейчас слёз нет. Ни капли, как в Сахаре.

Это Надежда Алексеевна, не находившая себе места после гибели сына, затеяла поход в церковь в надежде хоть как-то уменьшить давящее неизбывное горе. Марина, все эти дни безропотно помогавшая несостоявшейся свекрови, вызвалась сопровождать полубезумную женщину…