Деус Вульт! - [27]
Теперь они оба знали, какое место занимают в разделенном на касты феодальном мире. Рожер понял, что по рождению она на одну ступень выше его, но брак с владельцем манора поставил ее вровень с ним. Подобное часто случается с младшими дочерьми баронов. Она очень мило поблагодарила его за помощь, а он ответил, что только исполнил свой долг. Тема была исчерпана, наступала его очередь проявлять красноречие. Но ему больше хотелось слушать, чем говорить, и он обрадовался, когда в ответ на вежливый вопрос о том, как погиб муж, Анна согласно кивнула.
Он ожидал услышать панегирик доблестям мессира Жиля де Клари и волнующее описание побоища, которое тот устроил неверным, прежде чем пасть в битве с превосходящими силами противника. Но госпожа Анна ответила очень просто.
— Я не видела, как это произошло, потому что мы оставались в колонне провансальцев, в шести милях от поля боя. Кто-то сказал мне, что когда они галопом скакали на выручку к вам, нормандцам, его конь споткнулся, он вылетел из седла и сломал себе шею, не успев обнажить меч. Такие нелепости иногда случаются, а бедный Жиль был не очень ловким всадником. Он всю жизнь провел в осадах и прекрасно лазил по штурмовым лестницам, но стоило лошади оступиться, и он тут же летел кувырком.
Краткость некролога смутила Рожера, но прибавила ему уверенности в себе. Так что он счел своим долгом вступиться за честь погибшего рыцаря.
— Удивительно, что этого не случается на каждом шагу. Когда я был ребенком, то сильно расшибся, упав с лошади. Сколько раз я сам чувствовал, что вот-вот вылечу из седла, и спасался только тем, что натягивал поводья. Как бы то ни было, мессир Жиль погиб в бою, и не его вина, что ему не удалось сразить тысячи неверных. Он воплотил в себе лучшие черты пилигрима.
— Спасибо за утешение, но я предпочла бы услышать эти слова на его поминках у себя дома. У него не было никаких шансов победить. Я не знаю, что делать дальше. В Никее остался кое-кто из французов, а в Константинополе я могла бы сесть на итальянский корабль. Но еще никто не думает о возвращении, а одни мы ехать не можем. Нам остается только двигаться вместе с войском.
— Защищать вас — это долг графа Тулузского, — осторожно напомнил Рожер.
— О да, он кормит меня, а мои арбалетчики идут вместе с его пехотинцами. Но мне бы не хотелось привлекать к себе его внимание. Он бы защитил от опасностей семью де Клари, но я — урожденная де ла Рош, и он может объявить меня заложницей. Наш род из числа непокорных вассалов.
Рожер посмотрел на девушку с уважением: ленники никогда не оказывают неповиновения сеньору без серьезной причины, и раз уж это произошло, значит, им пришлось выступить в защиту своих прав.
— Лучше всего дойти с войском до первого морского порта, — вставила Алиса. Она сидела рядом с хозяйкой и принимала посильное участие в беседе. Ее присутствие было необходимо, иначе репутация молодой вдовы, оставшейся наедине с мужчиной, была бы безнадежно погублена.
— Да, больше нам ничего не остается, — грустно сказала Анна. — Но когда же мы доберемся до моря? Эта страна намного больше, чем я ожидала. Знаете ли вы, где ее граница, мессир Рожер?
— Нет, госпожа, но на юго-востоке от нас виднеются горы. Правда, разглядеть их можно только на рассвете, пока войско не поднимет в воздух тучу пепла. Побережье лежит к югу, и, возможно, вскоре мы двинемся в нужном вам направлении.
— Да, всякую сушу омывает море… Но я забыла о своих обязанностях! Алиса, этот рыцарь помог нам, когда взбесившаяся толпа чуть не перевернула фургон. Мы должны отплатить ему за доброту. Открой сундук с одеждой мужа. Примите от нас хотя бы чистую рубашку и несколько пар тонких штанов. Вы обязаны сделать это. В самом деле, если уж вам так неловко, сможете вернуть эти тряпки, когда отберете одежду у неверных. А еще полотенце и одеяло! Глупо везти одежду рыцаря в сундуке, когда вам нечего надеть!
Рожер и не собирался отказываться от щедрого дара. Стыд за свой убогий внешний вид обрекал его на вынужденное одиночество. Вскоре начался долгий подъем, и ему пришлось выйти, чтобы быки не выбились из сил. Остаток дня он провел, шагая рядом с фургоном, а во время вечернего привала забрал свои доспехи с повозки.
Он отвык спать в такой роскоши. День за днем ему приходилось ночевать в чистом поле, и было бы глупо пренебрегать предоставившейся возможностью. Готовясь ко сну, он поймал себя на мысли о том, что думает о госпоже Анне не только как о человеке, предоставившем ему временный кров, но и как об очаровательной женщине.
Наутро он разыскал фургон и приветствовал дам, словно старых знакомых. Они остановились на безопасном расстоянии от запертых ворот Икония и могли разговаривать, не боясь попасться на глаза какому-нибудь вражескому лучнику.
— Приятно думать, что этот смешной турецкий король скрипит зубами от злости, жалея, что не сбежал в пустыню, из которой пришел! — весело сказала Анна. — Греческий император будет только рад, если мы не станем брать город, но зачем его осаждать? Нам нужны земли и множество замков, а тут нет ни крестьян, ни земли — только море выжженной травы. Мессир Рожер, как вы думаете, что будет дальше? Жиль бы попытался штурмовать стены Икония. В этих делах он разбирался лучше, чем в верховой езде.
