Детям до шестнадцати - [15]

– Сядь, Снегирёва, – цыкнула на неё Елеша, – и не открывай рот, пока не спрашивают. С тобой вообще будет отдельный разговор, у меня есть все основания считать, что именно ты виновата больше других!

Даша, демонстративно пожав плечами, села, но была вся какая-то напряжённая, и казалось, дотронься до неё – долбанёт током в двести двадцать вольт. А то и целых триста восемьдесят.

Зря она вообще вылезла, подумал Саня. Глупое дело, доказывать Елеше, что Жабу никто не гоняет. Он-то сам всего три недели в этом классе, а и то сколько всего увидел.

В голове сами собой стали прокручиваться картинки.

Вот на перемене кто-то пробирается в класс и рисует на доске жабу. Здоровенную, с выпученными глазами, с длинным раздвоенным языком. И даже не просто «кто-то», а понятно кто – Танька Скорнякова, которая занимается в художественной школе. А дежурные делают вид, что ничего такого не заметили.

Вот на биологии тянет руку Макс и голосом примерного ученика спрашивает: «Светлана Викторовна, а мы в этом году будем проходить внутреннее строение жаб?» Лягушкина, само собой, краснеет и бледнеет.

Вот на физике Лягушкина достаёт из своего цветастого рюкзачка учебник и тетрадь – и из рюкзака выскакивает белая мышь. Визжат обе. А Саня только отмечает в уме, что в сентябре, наверное, вместо мышей ей жаб совали, а сейчас у жаб спячка и фиг их где достанешь – зато белых мышей можно в любом зоомагазине купить.

Ну и попроще бывало – когда ей цепляли на спину бумажку с надписью «ядовитая жаба», когда обливали её рюкзак жидкостью красного цвета, вроде крови, а на самом деле – разведённая гуашь. А уж крики в спину «Жа-ба! Жа-ба!» – это почти каждый день.

А Елеша, между прочим, не слепая и не совсем дура – уж хотя бы что-то из всего этого замечала. Ну и, понятное дело, сама Жаба ей наверняка плакалась и стучала на врагов. Дашке бы сейчас затаиться и прикинуться веником, а не в контратаку рваться. Всё равно что с кулаками на медведя.

– Так вот, – продолжала меж тем Елеша, – я могу предложить вам более мягкий вариант. Тот человек, который сегодня сорвал историю, который включал эту гадость… кваканье это – пусть этот человек сейчас встанет и сознается. Мы его, конечно, обсудим на педсовете, но с остальных подозрение будет снято. А иначе я просто вынуждена подозревать всех. Ведь включали же эти звуки? Значит, каждый из вас мог сделать. Или кто-то рвётся доказать, что он вне подозрения?

Класс молчал. Ну кому придёт в голову тянуть руку и доказывать, что не верблюд?

И уж тем более никто не желал признаваться в трансляции лягушачьего хора. Точнее, не «никто», а Макс и Даша – Саня был уверен, что идея и исполнение – полностью снегирёвские.

– Молчите? – усмехнулась Елена Ивановна. – Нагадить, значит, смелости хватило, а признаться – нет? Тот, кто это сделал – он ведь сделал пакость не только Тамаре Григорьевне и не только Лизе. Он и вам всем пакость сделал, и продолжает делать, потому что наказаны будут все! По принципу коллективной ответственности!

– Елена Ивановна! – умоляюще взвыл Репейников и вскочил из-за парты. – Ну можно мне в туалет? Ну мне очень-очень надо!

Вид у него был совершенно несчастный.

– Ладно уж, – смягчилась Елеша, отпирая дверь. – Три минуты тебе на всё про всё. Не вернёшься через три минуты – у меня будут основания считать, что именно ты виноват!

Благодарный Петька юркнул за дверь.

– Что ж, раз виновник не признаётся, значит, придётся действовать иначе, – выдержав драматическую паузу, продолжила классная. – Придётся на завтра собирать детско-родительское собрание. В девятнадцать ноль-ноль. Должны будут присутствовать ваши родители и, разумеется, вы сами. Соберёмся в актовом зале, в разговоре примет участие Антонина Алексеевна и, может быть, Игорь Васильевич. Он как директор гимназии старается лично отслеживать подобные конфликты. Так что обсудим нашу печальную ситуацию при родителях. Может, они сообща сообразят, какие тут следует принимать меры. Есть ли смысл в сложившихся обстоятельствах сохранять класс, или нам всё же придётся проститься с теми, кто позорит нашу гимназию. В общем, откройте все дневники и запишите: «в четверг, 19 марта, в 19.00 родительское собрание. Явка родителей и детей строго обязательна!». А я, разумеется, продублирую это в ваших электронных дневниках и сделаю контрольный обзвон!

Класс точно дубиной шарахнули. Или одной огромной дубиной всех, или маленькой дубинкой персонально каждого. Такой подставы, как «детско-родительское собрание», никто не ждал.

Саня, понятное дело, расстроился. Что дома будет крик, это стопроцентно. Папа завтра со службы раньше восьми не придёт, здесь без вариантов. Мишку одного оставлять нельзя. Его, наконец, удалось устроить в сад, но сад закрывается в шесть. И что? Тащить его на это идиотское собрание? Даже и думать не хочется, что скажет мама.

Он обвёл взглядом класс. Наверное, все задумались примерно о том же. И Саня догадывался, что лично у него ещё не самый жёсткий вариант.

А потом он посмотрел на Снегирей. Макс сидел совершенно белый, точно вампир-невидимка отсосал сейчас из него пару литров крови. А Даша… С Дашей было хуже. Голова её склонилась к парте, плечи мелко-мелко тряслись, и до слёз остались считанные минуты. Или даже секунды.