Детство в царском доме. Как растили наследников русского престола - [27]

При таких обстоятельствах появился на свет великий князь Павел Петрович — будущий Павел I, долгожданный ребенок, рождение которого знаменовало собой грядущее прекращение дворцовых смут и наступление устойчивости престолонаследия — при условии, конечно, что младенец выживет.

Появление на свет Павла стало важнейшим событием, ибо после Петра I русские императоры не имели детей и по кончине каждого правителя в государстве начинались разброд и смута. Рождение царевича — любого, лишь бы был, — возвещало появление шанса на установление некоторой стабильности.

На рождение Павла была выпущена медаль с изображением коленопреклоненной перед курящимся треножником женщины в короне и мантии, олицетворяющей собой Россию. Она готова принять на свои руки царевича-младенца, сидящего на подушке, которую держит находящийся в облаке гений. Рядом — щит с государственным гербом России, по верху медали надпись по латыни: «Вожделенный — пришел».

М. В. Ломоносов откликнулся на событие стихами:

Под славным Скипетром Твоим, Елизавета,

К блаженству Росского не доставало света,

В потомках оного наследия Петру.

Сего все подданны в усерднейшем жару,

Сего единого чрез девять лет желали,

И гласы к Вышнему и очи возвышали.

Сей глас, Монархиня, с Твоим соединенный,

Достигнул к небесам, и Бог им преклоненный

Возвеселил Петров благословенный дом

И с ним Россию всю желаемым плодом.

Естественно, что радостное событие отметили — небывало долгой чередой праздников, продолжавшихся почти полтора месяца.

Павел появился на девятом году брака своих родителей. Это обстоятельство, а также широко известное любвеобилие его матери, сопроводило его рождение нелестными слухами. Молва твердила, что великий князь Петр Федорович, супруг Екатерины, к рождению ребенка причастен не был. На тайну рождения сына намекала в мемуарах и сама Екатерина, тридцать четыре года занимавшая престол, на котором должен был бы сидеть Павел, и будущие историки, и даже некоторые члены царской семьи ей поверили.

Эти слухи и намеки отравили впоследствии Павлу жизнь, породили тяжелые комплексы, не лучшим образом повлиявшие на его характер и царствование.

И хотя свечку Екатерине, конечно, никто не держал, рискнем утверждать, что с рождением Павла действительно связана тайна. Это была страшная тайна Екатерины, которую она всячески старалась скрыть: настоящим отцом Павла был именно Петр III, и законное рождение давало Павлу все права на российский престол, занятый его матерью. Хотя закон о престолонаследии, введенный Петром, и обязывал принимать в качестве государя любое назначенное императором лицо, всем же было понятно, что, будь у царя-преобразователя сын, такой закон не понадобился бы. Сын наследует отцу — что может быть проще и естественнее?

Сам Петр Федорович, довольно недвусмысленно открестившийся от второго ребенка своей жены — дочери Анны, родившейся в 1759 году и почти сразу умершей, от Павла никогда не отказывался, признавал его своим сыном и при рождении, и позднее. Убеждает и несомненное сходство двух монархов. Оба были невысокого роста, щуплые, узкогрудые (при росте в 170 см Петр III носил 44-й размер одежды и 90-й — головных уборов). Судя по портретам, у них схожая форма черепов, характерная посадка головы, одинаковая ямочка на подбородке. Современники писали о сиплом голосе Петра III и его отрывистом смехе — эти особенности Павел тоже унаследовал, а потом передал своему второму сыну — Константину.

Схожи Петр и Павел были и характерами — оба непосредственны, смешливы, взбалмошны, нетерпеливы, непостоянны и легковерны, — и вкусами — начиная с пристрастия к «военщине» и кончая специфическим вкусом на женщин: обоим нравились те, что с общепринятой точки зрения считались дурнушками.

Именно законное (законнейшее!) происхождение Павла поясняет многое в его взаимоотношениях с матерью. Ребенок растет, взрослеет — и наконец из «маленького ангела» превращается в подобие Петра III, ненавидимого тем сильнее, что Екатерина была перед ним глубоко и непоправимо виновата.

Конечно, портили отношения матери и сына и различия во взглядах, и подспудное политическое соперничество (Павел, как магнит железные опилки, притягивал к себе всех недовольных), но все же напряжение в их отношениях возникло лишь с годами.

Но пока стоял сентябрь 1754 года и крохотный Павел лишь появился на свет.

Позднее, анализируя семейные отношения Екатерины, историки много раз обращались к описанным ею обстоятельствам рождения Павла. «Сразу же после рождения его отняли у матери, он воспитывался в покоях императрицы Елизаветы, не привык к матери и впоследствии не испытывал к ней глубоких сыновних чувств… Разлука матери с новорожденным ребенком становится страшной травмой для обоих. У Екатерины с годами возник отчетливый „комплекс кукушки“, а в памяти и в подсознании Павла никогда не возникало первых ощущений теплого, нежного, может быть, неясного, но неповторимого образа матери, с которыми живет почти каждый человек», — пишет, к примеру, современный исследователь.

Все это было бы справедливо — в другое время и в иной среде. Если и было в родинах Екатерины что-нибудь необычное, то это совершенно нескрываемое пренебрежение к родильнице, которая, как «отработанный материал», в отрыве от сына явно никого не интересовала (и отсюда глубокая, на всю жизнь, обида Екатерины). Тут потерявшая от радости голову Елизавета Петровна явно погорячилась. Очень скоро она и сама это