Детство Лермонтова - [136]

Шрифт
Интервал

Еще меньше Миша любил стихи французского поэта и драматурга Лагарпа, хотя с интересом прочел его книгу, переведенную на русский язык: «Ликей, или Круг словесности», которую он со вниманием одолел, сердясь на тяжеловесный слог переводных фраз.

Но Миша не любил переписывать стихи — он их знал наизусть! Заглавия — пожалуйста!

Он писал почерком взрослого человека, и не верилось: неужели у двенадцатилетнего мальчика такая твердая рука, такая скорописная закругленность букв?

Альбом начал заполняться французскими стихами, но Мише это не нравилось. Он вырвал первые страницы. Мосье Капе рассердился, сказал об этом бабушке, и она стала уговаривать внука переписывать стихи французских классиков, желая, чтобы Миша знал французский язык так же хорошо, как родной. Но мальчик противился — ему надоела иноземная речь.

После уговоров он написал несколько заглавий стихотворений Лагарпа: «Геро и Леандр»,[30] «Эхо и Нарцисс»,[31] «Орфей и Эвридика»,[32] а мосье Капе пришлось самому это делать и доказывать своему ученику необходимость переписывать французский текст. Миша как будто покорился, начал и остановился… Против неоконченного стихотворения он приписал: «Je n'ai point fini, parce que je n'ai pas pu» («Я не окончил потому, что не смог»). На этом переписывание французских стихотворений закончилось.

На следующей странице альбома Миша поставил заголовок: «Разные сочинения» — и вскоре переписал «Бахчисарайский фонтан» Пушкина и «Шильонский узник» в переводе Жуковского.

Юный Лермантов стал теперь резко и самостоятельно защищать свои мнения.

По поводу прочитанного он высказывал свои наблюдения и замечания так же, как и об окружающих его лицах и о происходящих событиях. Разговоры его становились недетскими.

Однажды Миша сказал, что в русских народных сказках больше поэзии, чем во всей французской словесности. Этим он очень рассердил своих учителей. Тогда он стал доказывать, что неестественно изучать только одну французскую литературу, что от этого знания получаются односторонние. Скажем, если ребенку давать только одни священные книги, а другие не давать?

Тут все взрослые стали ему возражать и приводить разные примеры, что и так возможно, но Миша утверждал, что от такой жизни томится душа.

…Этот год тянулся бесконечно. Отцу Миша написал, по поручению бабушки, чтобы он готовил документы, необходимые для поступления в учебное заведение. Отец приехал с бумагами; их долго рассматривали, но оказалось, что документов недостаточно, — надо было выхлопотать еще. Миша показал отцу свои «воски» — скульптуры и рисунки. Юрий Петрович очень одобрил работы сына и сказал, что подозревает в нем талант, который, очевидно, перешел к нему от деда — Петра Юрьевича Лермантова. Миша был доволен, что сберег свои рисунки; вместе с отцом они долго разбирали портфель, который ему подарила бабушка для его «лоскуточков», потому что Миша, задумав рисовать, хватал первый попавшийся лист бумаги, иногда даже оберточную бумагу. Он советовался с отцом, что делать с «восками»: они со временем оплывали и теряли свой первоначальный вид…









В поощрение Юрий Петрович написал стишок, в котором выражал пожелание сыну стать русским Фидием, и тут же рассказал, что древнегреческий скульптор Фидий признается величайшим из всех художников мира. Потом говорили о литературе. Отец одобрил желание Миши изучать русскую литературу, но вскоре, утомившись ролью ментора, Юрий Петрович начал зевать и собираться в дорогу.

Мальчик знал, что удерживать его бесполезно.

На этот раз отец твердо объявил о своем желании видеть сына у себя в имении. После долгих разговоров бабушка согласилась, и было решено по дороге в Москву заехать к Юрию Петровичу погостить.

Пока что погода не радовала, морозы стояли сильные. «Афанасий-ломонос, уши береги и нос!» — так приветствовали тарханцы последние зимние морозы. Миша любил лепить на дворе снежные фигуры колоссальных размеров. Проснувшись, он шел к бабушке смотреть из ее окна на свои произведения, потом обозревал фигуры из окна чайной комнаты и, если только находил в них недостатки, наспех одевался и бежал их подправлять. Так и стояли эти снежные великаны, изумляя прохожих, а по вечерам дворовые даже пугались их.

Разительная перемена произошла в мальчике в этом году: он перестал болеть, наоборот, удивлял всех своей ловкостью и силой. Он научился кататься на коньках и на Большом пруду упражнялся часами, делая разные фигуры; даже научился вальсировать на льду. Юрьевы, Максутовы, Пожогины и Аким Шан-Гирей с удовольствием разделяли увлечение Миши. Но дворовым мальчикам было запрещено теперь играть с Михаилом Юрьевичем, и их безжалостно отгоняли, когда они по-прежнему подходили к нему. Миша сердился, но бабушка была неумолима в своих распоряжениях, к тому же мальчики — товарищи по учению — не разделяли желания Миши играть с дворовыми и неизменно протестовали, когда появлялись крестьянские ребята. Однако в праздничные дни все ходили смотреть народные игры, а на масленицу — кулачные бои на гладком льду пруда.

Весной приехал дядя Афанасий. Он недавно вернулся из Москвы и привез оттуда несколько книг для Миши. Кроме того, Афанасий Алексеевич привез еще какую-то рукописную тетрадку со стихами, довольно объемистую; это была новая поэма Александра Бестужева-Марлинского, и вот какова была ее история.


Рекомендуем почитать
Повелитель железа

Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.


Горбатые мили

Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.


Встреча

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Белый конь

В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.


Безрогий носорог

В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.


Писательница

Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.