Детство комика. Хочу домой! - [8]
Их дом — обычный надежный дом, а Юха уже не ребенок!
Все-таки прошел уже целый год с тех пор, как он заставил папу снять со стены портрет старика, взгляд которого неотступно следовал за проходящим мимо Юхой.
Не только Юхе, кстати, был неприятен этот старик, многим другим тоже.
По крайней мере, Марианне.
И вообще, теперь он старше и не стал бы бояться этого портрета. Он почти уже собирался сказать папе, что портрет надо повесить на место.
Потому что Юха не трус, уж этого никто о нем не может сказать.
Так что, даже если маме с папой не удастся найти кого-нибудь, кто посидит с детьми, они могут спокойно отправляться на этот юбилей и возвращаться домой поздно ночью — в одиннадцать, двенадцать или когда угодно. Юха за все отвечает.
И он с таким нетерпением ждет, когда же они наконец уйдут. Они все одеваются и одеваются!
Но зато уж и выглядят они — глаз не оторвать. На маме винно-красное шелковое платье и нижняя юбка, волосы завиты, розовая перламутровая помада. Она похожа на королеву.
Папа еще наряднее. На нем черный смокинг, блестящие черные ботинки, и от него приятно пахнет одеколоном. Юха едва ли не краснеет, глядя на папу, и его сердце так и колотится от гордости!
Но вот они готовы выехать. Садятся в автомобиль. Юха в одних носках стоит на посыпанной гравием дорожке и машет им.
Счастливо повеселиться, пока, пока, уезжайте же! Да, да, Юха знает, что у телефона мама положила записку с номером, по которому до них можно дозвониться. Она уже тысячу раз это сказала.
Когда автомобиль скрывается за пригорком, Юха слышит, как папа прибавляет скорость, потом звук тает.
Ветер резко дует ему в лицо. Бесконечный снег, холодные деревья, вечер наступает рано. Стоять в одних носках на застывшем февральском гравии холодно, поэтому Юха возвращается в дом. Он закрывает входную дверь, громко хлопая ею.
Впервые он господин в доме. В своем доме. Тихо. Тише, чем просто тихо. Так тихо, что он сам как можно тише поднимается по лестнице на верхний этаж.
На кухне посудомоечная машина только что справилась с посудой после ужина. Когда он открывает дверцу, его окружает облако пара, пахнущего средством для мытья посуды. Он вынимает посуду, хотя она еще такая горячая, что он обжигается. Но если уж ты такой большой, то надо делать, как папа, — ничего, что немножко обожжешь пальцы.
Потом он вытирает кухонный стол. За кухонным комбайном — целая гора крошек, которые даже мама не заметила. Он очень доволен собой, когда ему наконец удается привести в порядок стол.
Разойдясь, он наливает воды в тазик, добавляет мыла и добровольно моет дверцы шкафа, но тут же останавливается, вспомнив, какая это убийственная скукотища — мыть дверцы кухонного шкафа.
Кухня и так чистая, решает он. Он довольно поработал сегодня.
Тазик с водой остается стоять на полу.
Теперь пора посмотреть, что за секреты хранятся в родительской тумбочке. Сначала надо проверить, не вздумала ли дуреха Марианна следить за ним. Он крадется в ее комнату. Марианна лежит на полу и смотрит комиксы, не замечая его.
Ей вовсе не так интересно быть одной дома, как ему.
Он бросается на родительскую кровать, немного качается на ней. Потом открывает один ящик в тумбочке. Осторожно достает содержимое. Носовые платки, салфетки, мамино обручальное кольцо — пальцы у нее располнели, — а в самом низу то, что он искал: упаковка презервативов.
«Мамба» — презервативы в обтяжку.
Вот и доказательство. Мама с папой трахаются.
Тяжело дыша от возбуждения, он берет один. У него стучит в висках. Он запихивает остальное обратно в ящик, следит, чтобы все лежало, как прежде.
Зажав презерватив в руке, он запирается в ванной.
Когда он снимает штаны, его пенис напряженно дрожит.
Он рассматривает презерватив, тянет его, нюхает — потом натягивает на письку до самого конца.
Презерватив немного сморщился.
Совсем немного сморщился.
Если пенис не станет больше, чем сейчас, Юха никогда не сможет заниматься этим с девочкой, это ясно.
Он ходит по ванной с писькой, торчащей перед ним, на ней презерватив. Он встает на скамеечку и достает папину электробритву из шкафчика. Нюхает ее. Пахнет приятно. Еще теплая, потому что папа брился перед самым уходом из дома.
Он крадется к двери, слушая, не доносится ли каких-нибудь звуков из комнаты Марианны, потом включает бритву и осторожно бреется. Не потому, что у него растет борода, конечно, — только немного малюсеньких светлых волосков над верхней губой, но он смотрел фильм, который назывался «Герои моря», и там говорили, что надо рано начинать бриться, если хочешь, чтобы у тебя выросла настоящая борода.
Закончив, он берет папин одеколон. Писька все еще торчит. Так торчит, что ему кажется, что никогда не перестанет. Он ложится на пол и онанирует, пока там что-то не вздрагивает, а по спине проходит какая-то дрожь.
Потом он тихо лежит и дышит, смотрит под ванну и думает, как там грязно. Он видит старое мыло, приросшее к полу, несколько прищепок, пластмассовый совок. Все ерунда. Он удивительно расслаблен, спокойно лежит и дышит, пока пенис снова не становится мягким.
Презерватив он смывает в унитаз.
Он обещал, что Марианна ляжет спать не позже восьми, и ровно в восемь он силой облачает ее в ночную рубашку и кладет в постель. И грозит, что, если она немедленно не заснет, он изобьет ее до синяков.
«Вот так уходит день от нас, уходит безвозвратно» — новый роман скандально известного писателя, драматурга, шоумена и почетного гомосексуалиста Швеции Юнаса Гарделя.Гардель играет мифами и символами массового сознания, показывая, что фетиши нашего быта на самом деле не заполнены никаким смыслом. Нарушена причинно-следственная связь: не потому всюду подсвечники, что Рождество, а потому Рождество, что всюду подсвечники.Помещая «маленького человека» и его серые будни в центр повествования, автор дает очень точную картину состояния общества.
Шведы оказались любителями копаться в нездоровых семейных отношениях, мрачно шутить (героиня «Cheek to cheek» Юнаса Гарделя работает в похоронном бюро и встречается по объявлению со звездой шоу-бизнеса «для серьезных отношений») и культивировать смерть (два из шести представленных произведений называются «Отцеубийство» и «Воля к убийству»). Кроме того, они действительно умеют писать пьесы — то есть хорошо прорабатывать структуру, вырисовывать характеры и закручивать интригу. Правда, без фирменной тоскливой флегматичности не обошлось, а потому монолог героя «Европы утром и вечером» Розы Лагеркранц, который едет в поезде и рассказывает, какая сука его жена, занимает семь страниц.
«Если на воле человеческие мечты и фантазии всё-таки ограничиваются возможностями, способностями и реальными потребностями человека, то в лагере эти фантазии безграничны. У зэка есть прочная опора, на которой держится его самомнение и самоуверенность. Это его несвобода…»«Я встречал не много людей на свете, рассказам которых верил до конца. Обычно человек, если и не врёт, то рассказывает о своей точке зрения, или интерпретированную историю, в которую он искренне верит сам. Но есть люди, которым веришь, что бы они ни рассказывали.
Автор, Юрасов Игорь Иванович, много бродил по земле в поисках содержания жизни, и для себя он нашёл интерес и содержание бытия не в деньгах, не в карьерном росте, не в житейских благах, а в попытке понять себя через творчество. И, кажется, в каком-то смысле, хотя бы отчасти это ему удалось.
Произведения Елены Фёдоровой обладают удивительной способностью завораживать, очаровывать, увлекать за собой и не отпускать до тех пор, пока не прозвучит финальный аккорд pianissimo… И тогда захочется вновь открыть книгу с самого начала, чтобы побывать в мире счастья и грез, в неведомых странах, которые каждый из нас мечтает отыскать.В десятую книгу Елены Фёдоровой вошли три новых романа, написанные в жанре романтики и приключений и новые стихи, сплетенные в замысловатое кружево, похожее на «Волшебные сны перламутровой бабочки».
Внимание! Это реальная история и, распространив этот текст любым способом, вы примите участие в судьбе героев.Легкомысленный флирт на живописном черноморском побережье или нечто большее? Они познакомились минувшим летом в Крыму. И теперь она ищет новой встречи с ним на просторах Интернета. Удастся ли ей найти иголку в стоге сена – молодого человека по имени Макс в огромной Москве?Море, горы и просторы степей. Крым в 2016 году глазами молодой красивой женщины. Искренняя патриотическая и возвышенно эротичная повесть для ценителей серьёзной литературы, охватывающей исторические, политические, философские и глубоко личные, интимные аспекты человеческой жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Главными персонажами этих рассказов являются не следователи и не рассказчики, а «ожившие» существа из древних легенд и мистерий, сказок и народных сказаний. однако это не мешает нашим героям находить вполне земные и современные ответы на мистические события, происходящие в наши дни в местах многим из вас хорошо знакомых. Все приключения происходят в тех городах и весях, куда вы можете съездить в выходные дни и пройтись по тем же улочкам, подняться на те же колокольни и башни, что и они, спустится в те же подземные лазы и тайные ходы, по которым ходят наши герои…».
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.