Детство - [9]
— Ой, куда она подевалась? — воскликнул Трунн, первым вылезший на вершину.
— Была вон там, — сказал Гейр, показывая в сторону мокрого плато.
— Надо же! — сказал Лейф Туре. — Вон где она, внизу.
Все повернулись и посмотрели вниз. Радуга стояла над лесом далеко внизу. Один конец упирался в деревья под домом Бека, другой стоял где-то на травянистом склоне, ведущем к заливу.
— Так что же нам, спускаться, что ли? — спросил Трунн.
— Но клад-то небось никуда не делся? — сказал Лейф Туре. — Надо хоть поискать.
То есть, как это звучит на местном наречии: «Пошукать, что ли, тута».
— Да нет его здесь, — сказал я. — Он же всегда бывает, где радуга!
— Интересно, кто это, по-твоему, успел его перепрятать, — сказал Лейф Туре.
— Кто-кто! — возмутился я. — Дурак ты, что ли? Никто его нигде не прятал. Это все радуга!
— Сам ты дурак, — сказал Лейф Туре. — Не может он сам собой исчезнуть.
— Еще как может, — сказал я.
— Нет, — возразил Лейф Туре.
— Не нет, а да, — сказал я. — Поищи, если хочешь. Сам увидишь.
— Я тоже пойду искать, — сказал Трунн.
— И я, — сказал Гейр.
— А я не буду, — сказал я.
Они повернулись, и, поглядывая по сторонам, пошли туда, где раньше стояла радуга. Я понял, что тоже пошел бы за ними, но теперь уже не мог. Оставшись на месте, я стал смотреть вдаль. Отсюда открывался самый широкий вид. Виден был мост, он словно вырастал из расстилавшегося внизу леса, и пролив, по которому всегда шли корабли, видны были толстые белые газгольдеры на том берегу. Виден был остров Йерстадхолмен, новая дорога и низкий бетонный мост, по которому она проходила, виден был весь залив Убекилен. Виден был и поселок. Множество красных и оранжевых крыш среди деревьев. Дорога. Наш сад, сад Густавсенов; остальное было не видно.
Небо над поселком уже почти целиком стало голубое. Облака — белые. Они ушли в сторону города. А с другой стороны, за Убекиленом, все еще стояли густые, серые тучи.
Внизу я увидел папу. Маленькая-премаленькая фигурка, не больше муравья, на лестнице, прислоненной к крыше.
Интересно — а он меня видит?
Налетел порыв ветра.
Я обернулся и посмотрел на ребят. Два желтых и одно светло-зеленое пятнышко двигались то туда, то сюда среди деревьев. Вершина посреди плато была темно-серая, примерно такого же цвета, как дальние тучи, кое-где из трещин торчали пучки зеленой и желтой травы. Большой упавший сучок не лежал на земле, а точно стоял на тонких боковых веточках. В этом было что-то странное.
С лесом, который там начинался, я по-настоящему не был знаком и доходил только до поваленного сухого дерева, метрах в тридцати от опушки. Дальше открывался склон, сплошь поросший вереском. Окруженный с обеих сторон высокими, тонкими сосенками и густыми стенами ельника, он был похож на большой зал.
Гейр говорил, что в тот раз видел там лисицу. Я не поверил ему, но с лисицами шутки плохи, поэтому мы на всякий случай забрались со своими бутербродами и бутылками сока на скальный уступ, с которого внизу открывался вид на знакомый нам мир.
— Вот он, тут! — крикнул Лейф Туре. — Черт! Вон он — клад!
— Черт! — закричал Гейр.
— Не врите, все равно меня не обманете! — закричал я в ответ.
— Ого! — крикнул Лейф Туре. — Вот мы и богачи!
— Черт возьми! — крикнул Трунн.
Затем тишина.
Неужели они и правда его нашли?
Да ну! Просто дурачат меня.
Но конец радуги стоял точно на этом самом месте.
Вдруг Лейф Туре говорит правду, и котел не исчез вместе с радугой?
Я сделал несколько шагов в ту сторону, пытаясь получше разглядеть, что там делается за кустами можжевельника.
— Ой! Да ты посмотри только! — сказал Лейф Туре.
Тут я решился и кинулся к ним со всех ног, пробежал мимо стволов, сквозь кусты, остановился.
Они обернулись ко мне:
— Обманули дурачка! Ха-ха-ха! Обманули дурачка!
— Подумаешь, обманули! Я это сразу понял, — сказал я. — Просто решил вас догнать. Надо поспешить, пока не исчезла радуга.
— Тоже мне, умный! — сказал Лейф Туре. — Признавайся лучше, мы тебя обманули, а ты и поверил.
— Пошли, Гейр, — сказал я. — Спустимся вниз и поищем клад.
Он смущенно взглянул на Лейфа Туре и Трунна. Но он был мой лучший друг и пошел со мной. За нами потрусили Трунн и Лейф Туре.
— Мне надо пописать, — сказал Лейф Туре. — Давайте вместе — кто дальше? С уступа? Оттуда получится длинная струя.
Писать на улице, когда снизу это может увидеть папа?
Лейф Туре уже спустил непромокаемые штаны и расстегивал молнию. Гейр и Трунн встали рядом по обе стороны и крутили попами, снимая штаны.
— Я не хочу писать, — сказал я. — Я только что пописал.
— И ничего ты не писал, — сказал Гейр, поворачиваясь лицом ко мне и обеими руками держась за пиписку. — Мы же все время были вместе.
— Я пописал, пока вы ходили искать клад.
В следующий момент вокруг них поднялся пар от мочи. Я подошел поближе, чтобы посмотреть, у кого получится дальше. Как ни странно, победителем оказался Трунн.
— Ролф завернул кожу на пиписке, — сказал Лейф Туре, застегивая молнию. — От этого дальше бьет.
— Радуга пропала, — сказал Гейр и, тряхнув напоследок пипиской, убрал ее в штаны.
Все посмотрели вниз.
— Что теперь будем делать? — сказал Туре.
— Не знаю, — сказал Лейф Туре.
Стремясь представить литературы четырех стран одновременно и как можно шире, и полнее, составители в этом разделе предлагают вниманию читателя smakebit — «отрывок на пробу», который даст возможность составить мнение о Карле Уве Кнаусгорде, Ингер Кристенсен и Йенсе Блендструпе — писателях разных, самобытных и ярких.
Карл Уве Кнаусгор пишет о своей жизни с болезненной честностью. Он пишет о своем детстве и подростковых годах, об увлечении рок-музыкой, об отношениях с любящей, но практически невидимой матерью – и отстраненным, непредсказуемым отцом, а также о горе и ярости, вызванных его смертью. Когда Кнаусгор сам становится отцом, ему приходится искать баланс между заботой о своей семьей – и своими литературными амбициями. Цикл «Моя борьба» – универсальная история сражений, больших и малых, которые присутствуют в жизни любого человека.
«Любовь» — вторая книга шеститомного автобиографического цикла «Моя борьба» классика современной норвежской литературы. Карл Уве оставляет жену и перебирается из Норвегии в Швецию, где знакомится с Линдой. С бесконечной нежностью и порой шокирующей откровенностью он рассказывает об их страстном романе с бесчисленными ссорами и примирениями. Вскоре на свет появляется их старшая дочь, следом — еще дочь и сын. Начинаются изматывающие будни отца троих детей. Многое раздражает героя: и гонор собратьев по перу, и конформизм как норма жизни в чужой для него стране.
Четвертая книга монументального автобиографического цикла Карла Уве Кнаусгора «Моя борьба» рассказывает о юности главного героя и начале его писательского пути. Карлу Уве восемнадцать, он только что окончил гимназию, но получать высшее образование не намерен. Он хочет писать. В голове клубится множество замыслов, они так и рвутся на бумагу. Но, чтобы посвятить себя этому занятию, нужны деньги и свободное время. Он устраивается школьным учителем в маленькую рыбацкую деревню на севере Норвегии. Работа не очень ему нравится, деревенская атмосфера — еще меньше.
Владимир Алексеев – представитель поколения писателей-семидесятников, издательская судьба которых сложилась печально. Этим писателям, родившимся в тяжелые сороковые годы XX века, в большинстве своем не удалось полноценно включиться в литературный процесс, которым в ту пору заправляли шестидесятники, – они вынуждены были писать «в стол». Владимир Алексеев в полной мере вкусил горечь непризнанности. Эта книга, если угодно, – восстановление исторической справедливости. Несмотря на внешнюю простоту своих рассказов, автор предстает перед читателем тонким лириком, глубоко чувствующим человеком, философом, размышляющим над главными проблемами современности.
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.