Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени - [23]

25

Кошмар! На кухне появились тараканы, наглые, рыжие, быстроногие существа. Мама и папа заняты, как всегда, и Аня решила сама от них избавиться. В один из морозных дней, когда занятия в школе отменили, она нашла в чулане жестяной насос-распылитель с дустом, завязала лицо косынкой, чтобы закрыть рот и нос, и посыпала плинтуса, порог и те места, где водопроводные трубы и трубы парового отопления входили в стену. Через два часа зашла на кухню и с отвращением подмела дохлых тараканов. Родители не знали, хвалить ее или ругать, – с одной стороны, тараканы исчезли и больше не появлялись, а с другой – она возилась с дустом, а это вредно для ребенка. Но Аня была вполне довольна собой. Можно один раз и пострадать ради такого дела.

Проигрыватель стал плохо работать: пластинки крутились неравномерно, и в конце концов завывание стало настолько сильным, что слушать их было уже невозможно. Папа обещал починить, когда будет время, но времени все не находилось. Как-то утром Аня решила посмотреть, что же там внутри происходит. Она открыла крышку радиолы и осторожно попробовала приподнять вертушку. Она подалась, и Аня увидела находящийся под ней механизм. Включила – и поняла, в чем проблема: резиновое кольцо, надетое на две оси, сильно износилось, что вызывало неравномерную работу механизма. Аня вспомнила, что на кухне в столе есть резиновые детские соски, которые они иногда вместо пробок надевают на бутылки. Она нарезала одну из сосок на несколько колец нужной ширины и примерила, какое лучше подойдет. Теперь попробуем включить… Ура! Все работает! Можно опять слушать любимую музыку или «Дела семейные», которые она знает уже наизусть. Миронова и Менакер так смешно читают! Вот вся семья делает уроки за нерадивого Бориску – мать по арифметике, отец по рисованию, а бабушка пишет сочинение «Как я свои каникулы провел». Бориска приходит из школы: «Мамане за задачку двойка, у старика по рисованью три…» Бабуленька глаза раскрыла шире и, трепеща, спросила наконец: «А мне, за сочинение?» – «Четыре! Ты у меня, старуха, молодец!» Но дела все равно кончились плачевно для Бориски, когда он написал в школе изложение по басне Крылова «Ворона и лисица»: «Ворона каркнула и мирово запела. Сыр сверзился Лисице прямо в рот. Лиса обтяпала фартово это дело». Бориска «плохо» получил за год. Однажды в разгар Аниного музыкального сеанса раздался стук в дверь. «Кто там?» Ей не разрешают открывать дверь, не спросив, кто это. «Мальчик или девочка, открой, пожалуйста», – прозвучал незнакомый мужской голос. Вежливый! И Аня открыла дверь. За дверью стоял мужчина в грязном ватнике и ушанке, с мешком за спиной, и было в его облике нечто столь страшное, что она сразу попыталась захлопнуть дверь. Но дядька налег с другой стороны. Непонятно, откуда у нее взялись силы, но она так надавила на дверь, что сумела ее захлопнуть, благо французский замок тут же защелкнулся. Хорошо, что родители его не заменили! Через несколько дней она проснулась ночью от собственного крика и обнаружила, что изо всех сил упирается обеими руками в стенку. Да, родители правы – дверь незнакомым никогда открывать нельзя. Папа придумал условный стук, и теперь они все так стучатся, когда возвращаются домой.

26

Нина Алексеевна ушла на пенсию, ее класс расформировали, и в четвертом классе у Ани оказалась новая учительница. Наталья Алексеевна намного моложе, и все удивляется на Аню: «Надо же, она деепричастный оборот отделяет запятой!» Аня не знает, что такое деепричастный оборот, но запятые она любит, это правда. Нина Алексеевна ничему не удивлялась, просто иногда хвалила, иногда ругала.

Сережа Балашов учился теперь в 4 «А», но Аня его любила не меньше, чем все эти годы. Ей было довольно видеть его, встречаться глазами, оказаться рядом на перемене и случайно прижаться, когда кто-то толкал ее или его. Она любила его голубые глаза, стриженый белобрысый затылок, высокий рост. Но раньше она каждый день видела его в классе, а теперь нет, и весной она начала ходить гулять к его дому, как будто к Гале Ч., которая жила с Сережей в одном подъезде. Но Сережа, к удивлению Ани, почти никогда не выходил. С ними иногда играл Санька Рыжий, похожий на гориллу – крепкий, приземистый, с длинными сильными руками и низким лбом, старше их на несколько лет. Он считался хулиганом, у него была своя кодла, и его все боялись, но к Ане он хорошо относился – может быть, уважал за то, что она быстро бегала. А однажды он сказал ей: «Я знаю, почему ты сюда ходишь! Из-за Сереги Балашова!» – «А вот и нет», – покраснела Аня. «Да я же вижу», – усмехнулся Рыжий.

Она фантазировала о том, что, когда они с Сережей вырастут, то ничто не сможет их разделить, как буквы ст или ск в суффиксе при переносе. Они будут это делать, и у них родятся дети. Она рассказала об этом Ларке, которая тут же тоже влюбилась в Сережу. Однажды Аня была у Ларки, и они сидели на подоконнике и ели нарезанный кружками лук с черным хлебом, макая его в подсолнечное масло – дома она никогда такого не ела. Потом Парка предложила Ане поиграть в нее и Сережу. Они слезли с подоконника, и Ларка начала тискать ее через школьную форму за ягодицу, постепенно подбираясь ближе