Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени - [10]

Хоть она и умеет читать, буква «я» до сих пор еще смотрит иногда не в ту сторону.

Осенью Аня пойдет в школу. Она должна хорошо учиться, как мама и папа. Кроме рисования и поведения, говорит папа, потому что тут у Ани плохая наследственность, и за это он ее ругать не будет. Самого папу даже из школы исключали, потому что он много спорил с учителями, хотя учился всегда, как он говорит, блестяще. Вот только рисовал плохо.

12

И вот наконец первое сентября. У Ани форма с отложным воротничком, белый фартук и две косички с белыми бантами, такие толстые и короткие, что легко расплетаются, когда ребята играют на переменах. Занятия в школе идут в три смены, Аня учится во вторую, с одиннадцати часов. В классе сорок два человека. Их учительница Нина Алексеевна – заслуженный учитель РСФСР. Аня сразу ее полюбила, и школу тоже. Теперь она старается приходить после уроков с другими девочками играть в классики около школы или просто, сидя на корточках, рисовать и писать мелом на асфальте. Вот она видит идущую от школы по направлению к ним Нину Алексеевну, поднимается и с криком «наша Нина Алексеевна!» бежит навстречу учительнице, освещенной садящимся солнцем, с размаху обнимает ее и прижимается щекой к ее животу, большому и теплому, как у Евдокии Федоровны, только повыше. Учительница не отталкивает ее, но и не обнимает, как воспитательница, и Аня понимает, что школа – не садик, таких отношений, как раньше, здесь быть не может, даже если любишь свою учительницу. А может быть, Нина Алексеевна просто ее не любит?

После общего родительского собрания папа сказал, что он в школу больше ни ногой: там выступала какая-то учительница, которая говорила семья вместо семья, яблок вместо яблоко , ребенка вспороли. Папа вне себя. Аня плачет – как же так, у других детей родители будут ходить, а у нее нет? Но мама обещает, что будет ходить на собрания, даже если папа не будет. Так ли это важно, думает Аня – вспороли, выпороли, ведь та учительница хотела сказать что-то важное? А если ее мама и папа не научили правильно говорить, как Иньку и некоторых других детей, которые бегают у них во дворе? Но ведь потом она училась в педучилище или в пединституте… Как же она получила диплом, не научившись правильно говорить?

13

У Вальки Евдокимова красивый свитер в клетку, как у Аниной мамы. Белые, красные и синие клетки, и губы у него синие. Это потому, что у него врожденный порок сердца. Говорят, в шестнадцать лет он умрет, а может, и раньше. Он не ходит на физкультуру, не бегает и никого не задирает. А есть очень противные мальчишки, все время пристают к девочкам. После уроков подкарауливают их и начинают драться. Знают, что девочки слабее. Позорники! Папа говорит, надо давать сдачи, тогда не будут обижать. И Аня догоняет обидчиков и изо всех сил лупит портфелем. Или хватает за грудки, стараясь быстро раскрутить вокруг себя, а потом толкает. Тогда мальчишли стали прятаться и из укрытия бросать в них камнями. Один раз Лешка Макаров выскочил из подъезда, где он поджидал девочек, бросил кирпич и попал Ане в грудь. Она задохнулась, согнулась, не могла идти, не могла дышать. Какая тут сдача! Макаров с мальчишками убежали, а девочки помогли Ане дойти до дома. Галя Железнова поднялась с ней и рассказала родителям про Макарова. Папа изменился в лице. Он взял Аню за руку, и они пошли к Лешке домой – это второй раз, когда она была в бараках. Папа поговорил с матерью Макарова, и они ушли.

В классе много детей, которых Аня раньше не знала. Много немцев, большинство из них живут в бараках и плохо говорят по-русски. А Валя Копф хорошо говорит, она отличница, как и Аня, и живет в соседнем доме. У них есть патефон. Так волшебно интересно крутить блестящую изогнутую ручку, менять иголки! А какие у них хорошие пластинки – «Амурские волны», «Дунайские волны», «Раскинулось море широко»…

Аня вдруг поняла, что у других детей такая же жизнь, как у нее. Они тоже разговаривают дома с родителями, и те их любят, читают им книжки, хвалят и ругают, покупают им подарки. Самые красивые подарки папа привозит Ане и маме из командировки. К весне он привез Ане зеленое пальто и зеленую шляпку «арбузная корочка». Она плотно облегает голову, а с боков над ушами цветы из фетра и кожи. А маме привез малиновую бархатную шляпу с вуалью и кожаными цветами. «Последний писк моды – кожаные цветы», – сказала мама своей подруге тете Шуре. А папа: «Кто там, в малиновом берете, с послом испанским говорит?» Это из «Евгения Онегина».

14

К соседке Екатерине Андреевне ходит в гости Георгий Александрович, геолог. Они оба ходят с палочкой, только у них разные ноги хромые. Он подолгу сидит у нее, они пьют чай и разговаривают. Им не очень нравится, когда Аня заходит послушать. Что-то такое она слышала, как будто Георгий Александрович был японский шпион и возил японцам донесения на тракторе. Это, конечно, шутка – разве можно с Урала в Японию что-нибудь на тракторе довезти? Екатерина Андреевна не запирает дверь в свою комнату, и Аня уже несколько раз заходила туда, когда никого не было дома. У Екатерины Андреевны есть трюмо, у мамы нет. На трюмо лежит вязаная салфетка, а на ней стоят духи, помада, пудра, шкатулки. Однажды утром, до школы, когда нечего было делать, Аня надела мамино нарядное платье из креп-сатина, подвязав его кушаком, черные с золотой окантовкой китайские замшевые босоножки на высоком каблуке, шляпу с вуалью, а потом в соседкиной комнате надушилась «Красной Москвой» и накрасила себе губы перед трюмо. Красиво, не хуже, чем с лепестками маргариток. Аня с восторгом рассматривала свое отражение, когда Екатерина Андреевна забежала за чем-то домой и увидела Аню во всей красе на месте преступления. «Екатерина Андреевна, простите, я больше не буду!» Аня чувствовала глубокое раскаяние, ведь это почти как воровство. «Хорошо, раз ты обещаешь, я не скажу твоим родителям». Но уходя, заперла свою дверь на ключ, от чего Ане стало еще стыднее. Она вспомнила, как девочка из дома через дорогу приходила к ним во двор играть и отдала лишнее платье своего пупсика Аниному. Когда Аня стала хвастаться дома пупсиковой обновкой, папа отругал ее и велел немедленно вернуть кукольное платьице. «Моя дочь не может быть воровкой». – «Но она сама мне дала!» – «Все равно, ты не должна брать чужое».