Детский сад - [182]
Данте в вышине задумчиво шел вдоль берега Темзы. У моста Хангерфорд он по ступеням спустился к воде и забрел в нее. Воды Темзы текли подобно истории. Теперь это была река Эвноя — та, что восстанавливает память о добре, содеянном душою при жизни; о ее усилиях любви.
Ниже по Маршем-стрит начали петь одну из песен Ролфы Певуны. К ним, не устояв, присоединились Жужелицы. Песня звучала на «собачьей латыни». Как вдруг где-то в самой чащобе Консенсуса открылся некий зев и тоже влился в общий хор:
«Нет, теперь уж точно не увидите», — усмехнулась мысленно Милена. И тут поверх всего этого многоголосья послышался еще один голос, поющий совершенно иную песню:
Голос был слабым и казался отдаленным. «Кто это?» — удивилась Милена. Сил повернуть голову и посмотреть не было. И тут до нее дошло: это же поет она сама. Песню Старого Лондона, которого больше нет. Нечто совершенно не связанное ни с шумным скандированием вокруг, ни с небесным хоралом в вышине. Она пела в память о «Летящем орле» и об уличных базарчиках; о толкающих пивные бочки кабатчиках и об ютящихся в древесных кронах скворцах; о ветшающих зданиях и о тяжелых, отороченных мохнатым плюмажем копытах ломовиков; о малолетних разносчиках кофе. Она пела о детях, о Берри; о глубокой старости, до которой им отныне суждено дожить.
Чувствовалось, как подрагивает похоронный паланкин, занося ее на язык Консенсуса. Сквозь мясистые стволы и путаницу листьев она еще раз взглянула вверх, на игру света. Весь мир был словно погружен в воду, чистую и полную жемчужных пузырьков. Воды Эвнои, памяти. Музыка Ролфы сплачивалась для заключительного удара. «Вот тот последний момент “Комедии”, что я застаю», — думала Милена. Тем не менее скучать она будет не по ней, и не по своему завидному посту, и не по Зверинцу или этому вот цирку.
Живой язык Консенсуса неспешно втягивал внутрь, и вместе с тем гасли звук и свет.
Но тишина оставалась.
Глава двадцатая
А дальше что? (Оркестр из призраков)
ДЕТЕЙ ПОД БЕЛЫМИ кирпичными сводами не было. Залы Считывания пустовали: не было слышно ни задорного пения, ни гитар, ни колокольчиков. Лишь приглушенная музыка «Комедии» — ее было слышно даже здесь — и резкий свет обнаженных электрических фонарей.
Милену опустили на пол. Она почувствовала запах пыли. Майка на его стуле поставили рядом. На коленях у него лежали цветы — цветы, которыми осыпали и Майка. Они посыпались с колен, стоило ему податься корпусом в сторону носилок.
— С тобой все в порядке? — спросил он нежно.
— Все замечательно, — ответила она.
«Боли нет. Все кружится, танцует, и все равно я не могу поверить. Все еще не могу поверить, что это со мной происходит. Что я умираю».
— Они хотят сделать тебя частью Верхней Палаты, — тихо сказал Майк. — Ты знаешь, что это означает?
Милена знала. Она не хотела этого и поэтому покачала головой. Майк решил, что она не знает.
— Это означает, что они сохранят твою матрицу, — сказал он, — слепок. Схему, которую можно считывать. Ее оставляют, чтобы при случае с ней консультироваться. То есть, когда ты умрешь, ты по-прежнему будешь оставаться частью Консенсуса.
— То есть, — Милена попыталась рассмеяться, но грудь стеснило, и вышло что-то вроде муторного кашля, — это значит, что я им все еще для чего-то нужна. А интересно, что тогда происходит с Нижней Палатой?
Вопрос был риторическим: Милена знала ответ. Майк Стоун этого себе не представлял и пожал плечами.
— Их там всех стирают, — объяснила ему Милена, — подчистую.
Шорох белого платья, валуны бедер. Рут. Милена улыбнулась и изнеможенно повела головой из стороны в сторону.
— Не было ль чего паранормального, мистер Стоун? — пробормотала Рут негромко, чтобы лишний раз не беспокоить Милену.
«Разве что вся моя жизнь, — усмехнулась про себя Милена. — Разве что гала-концерт в космосе, который не должен был быть создан женщиной, лишенной простого права умереть. Разве что тарелка с отбивными, которой не было. Или Лондон. Или недруг, пляшущий у тебя в глазах и насылающий морок. Или Ангелы с Херувимами, что общались со мной по линиям гравитации».
— Еще буквально пара секунд, и все готово, — бодро взялась за дело Рут, но опомнилась и изобразила печаль. Тем не менее надолго ее не хватило, и вот улыбка уже снова расцвела на ее лице.
— Ну как ты, лапка моя? — спросила Рут, беря Милену за руку. — Как ты тут, родненькая?
Широкая добродушная улыбка заставила Милену бледно улыбнуться в ответ.
— Да как-то не очень.
— Ты уже тут была и потому знаешь, что будет дальше, ведь так?
— Так, — соврала Милена.
— Ты увидишь все разом, всю свою жизнь.
«Как утопающий».
— Нет времени, кроме настоящего, — проговорила Милена.
Возможно, вы полагаете, что живете в мире, который требует от вас на каждом шагу нелегкого выбора, однако нижеследующий рассказ показывает, что в реально обозримом будущем этот выбор может стать еще более сложным и сопровождаться куда более драматичными последствиями.
Старая травма позвоночника привела к тому, что водолаз Дима Колесников потерял способность ходить. Уже три года он прикован к больничной кровати. Но не всё так безнадёжно. Вылечить Диму берется новая отрасль медицины — энерготерапия.
Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.
Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.
Ироничные и увлекательные летописи первых попыток человечества принести блага земной цивилизации на далекие планеты…
Крипта.«Реальная» столица Сети. Рай хакеров. Кошмар корпораций и банков. «Враг номер один» ВСЕХ мировых правительств. В сети нет ни стран, ни национальностей. Есть только СВОБОДНЫЕ люди, готовые сражаться за свою свободу!..
Крипта.«Реальная» столица Сети. Рай хакеров. Кошмар корпораций и банков. «Враг номер один» ВСЕХ мировых правительств. В сети нет ни стран, ни национальностей. Есть только СВОБОДНЫЕ люди, готовые сражаться за свою свободу!..
«... „Собаку-хлопушку“, предварительно натасканную на его феромоны и цвет волос, Тернеру посадили на хвост в Нью-Дели. Она достала его на улице под названием Чандни-Чаук, проползла на брюхе к арендованному им „БМВ“ сквозь лес коричневых голых ног и колес рикш. „Собака“ была начинена килограммом кристаллического гексогена, перемешанного с тротиловой стружкой.Тернер не видел ее приближения. Последнее, что он помнит об Индии, – розовая штукатурка дворца под названием «Отель Кхуш-Ойл». ...»Мир романа Уильяма Гибсона «Граф Ноль» – классика киберпанка!