Детский сад - [12]
Хава каким-то неестественным, пронзительным голосом рассказывал историю, начала и повода которой уже никто не помнил.
— …Ну вот, захожу я тогда в кабинет. Она с порога кричит: «По тебе колония плачет!». Ты, мол, училку облил. Я так молчу…
Маврин первый заметил деда. Дверь на первом этаже садика тихо, словно сама собой, раскрылась, дед, — это, понятно, был сторож, — медленно вышел на крыльцо и остановился, всматриваясь в их сторону. Придерживаясь за перила, медленно спустился на дорожку и направился к ним. На ногах у сторожа были валенки. В остальном он не походил на старичка из сказки, забытого здесь детьми. Вполне современный магазинный пиджак, разве что помятый сильно, наверное, сторож спал в нем, на голове туго натянутая зеленая шляпа, тоже помятая, похоже, старик и ее никогда не снимал…
Сторож остановился шагах в пяти, когда его заметили и Хава, и Яшка. Все замолчали.
На лице старика, словно набухшем от крови, в краснофиолетовых прожилках, нельзя было разобрать никакого выражения. Маленькие глазки моргали.
— Вы это, — сказал он без спешки, — бутылки пораскидали, поломаете что…
Ему не ответили.
Хава побелевшими пальцами сжимал бутылку, Яшка зачем-то нагнулся. Поднялся Дима.
На ногах он держался ровно и голосом управлял хорошо:
— Вас как зовут?
— Семен Трофимович, — тем же бесцветным тоном ответил сторож.
— Семен Трофимович, я вам ручаюсь, что все будет в порядке, — протянул руку. — Не беспокойтесь!
Настроение переменилось, будто выключили напряжение. Зашевелился Хава:
— Не бойся, дед, порядок! Садись к нам!
Поколебавшись, сторож пожал руку и присел на краешек скамейки. Яшка достал единственный на всю компанию стакан — мутный, захватанный.
— А что это у вас? — спросил Семен Трофимович с некоторым сомнением, которое, впрочем, больше относилось не к вину, а к самому факту: стоит ли пить? — Да… — вздохнул, — было время, ребятки, я, кроме коньяка, ничего не пил. Вот там водка, вино, не знал просто этого. Поверите?
Хава щедро булькал из бутылки:
— Верим, дед, верим!
Семен Трофимович нерешительно подержал стакан на весу.
— Я, ребята, сторож липовый — подменяю только.
Поколебался еще, потом чуть слышно чертыхнулся и, запрокинув голову, стал с видимым удовольствием пить.
Последние следы солнца уже пропали, в темных домах, которые окружали детсадовский дворик со всех сторон, подъезды различались лишь смутно, в вереницах окон то здесь, то там прорубались квадраты света. Окна и подъезды были далеко, и в центре большого, беспорядочного двора, где сидели ребята, ни один случайный луч не нарушал сгущающийся сумрак.
— Как гранаты наготове, — оглядев бутылки, заметил дед размягченно.
— Сейчас мы кольцо дернем, — хихикнул Хава, вцепился зубами в язычок плоской пробки и… застыл в этом неудобном положении.
— Юра!
Слабый голосок прозвучал неизвестно откуда.
— Что тебе?
Теперь они разглядели полускрытую невысокими кустами девочку лет шести.
— Иди домой.
— Чего надо?
Ира молчала. С той минуты, как ее увидели, она не тронулась с места, не переменила положения — светлое неподвижное пятно в кустах.
— Ну, что у вас — пожар, наводнение, потолок обвалился? — хмыкнул Яшка.
Хава распечатал тем временем бутылку и, не отрываясь от дела, — он наливал, пробуя на слух определить уровень вина в стакане, — недовольно процедил:
— Отвечай! Старшие спрашивают.
— Папка бьется, — слова скорее угадывались, чем слышались.
Больше никто с комментариями не лез, а Хава тянул.
— Ну, дальше. Чем бьется? Руками?
Девочка не ответила.
— А мамка что? — немного перелив в темноте, протянул стакан Маврину.
— Мамка кричит, повесится и порубает папку топором, когда он спать будет.
Хава молчал, думая.
— Слушай, парень, — начал Семен Трофимович, — беги скорей!
Ну их! Что я им, милиция, что ли, или вытрезвитель? Вот что, Иринка, беги домой и, если вправду будут убивать, зови, а я здесь, хорошо?
Девочка стояла.
— Ну что?
— Не пойду.
— Иди, говорю!
Девочка стояла.
— Да не бойся, дурочка. Пошумят и спать завалятся, первый раз, что ли… Главное, если мать в уборную пойдет и долго не выйдет, тогда возьмешь табуретку и заглянешь сверху через окошко. Не вешается ли. Поняла?
Хава повернулся к друзьям:
— Во девка! Не поверите! Отца в хату затаскивала. Открываю дверь — родитель на площадке копыта отбросил, и она его тянет, ревет, дура, надрывается, а тянет. Говорит, со двора. За такую девку я кому хочешь, лучшему другу голову сверну. Пусть кто тронет!
Хава легко впадал в истерику, и никто не пытался ему перечить.
— Она у меня нервная, пуганая. В обморок умеет падать. Чуть что — хлобысь — лежит!
Крик стал неровным булькающим смехом. Тогда засмеялись и другие.
— Вот бы нам так, — вставил Маврин, — научиться в обморок падать. Представляете, — и сам засмеялся, — вызывает тебя, к примеру, начальник цеха. Ты почему, говорит, так тебя разэдак, на работу не вышел?! Хватаешься за сердце и — брык — на пол. Переживаний сердце не выдержало. Накричали, мол, на тебя.
Смех превратился в общий утробный хохот.
— И ножками, ножками так — дрыг, дрыг!
— А начальник, ха-ха, начальник…
— Графин хватает, ха-ха-ха…
Яшка ползал по земле, держась за живот, и даже Семен Трофимович неопределенно ухмылялся.
Взрыв волшебных стихий разбросал героев. В чужом обличье, с чужой судьбой, с чужими словами на устах — все они не на месте; даже самые удачливые из них не свободны от страха. В этом мире нет справедливости, исполнение желаний отдает горечью: одураченный счастливец, обездоленная принцесса, поразившая себя в сердце мошенница, растерянная волшебница, впавший в ничтожество чернокнижник — они верят, что завтра все переменится.
Роман Валентина Маслюкова «Рождение волшебницы» в шести книгах открывает серию «Фольклор/Фэнтези». Это роман-мир. Мир необыкновенно выпуклый, наполненный подробностями славянского быта, этнографически убедительный и точный – но вместе с тем по-сказочному чудесный и неожиданный.Первая книга романа – «Клад». Бурливая волна, что выбросила на берег сундук с младенцем, перевернула жизнь простодушных рыбаков Поплевы и Тучки. Многое должно было произойти, чтобы в их необычном плавучем доме вырос необычный человек – волшебница.
Война, жестокая, пробудившая невиданной силы магию, опустошила страну. Давление противоречий становится невыносимым и пробуждает тектонические силы. Страна потрясена явлением блуждающих дворцов. Толпы народа приходят в движение в погоне за смертоносными миражами. В горах пробуждается давно заснувший змей. И в этом общем кипении так мало места для личных счетов и личных надежд…
Когда бы в начале пути герои знали, как сбудется все то, о чем когда-то они мечтали, разве хватило бы у них сил ступить на тяжелый путь? Ответа нет. Нельзя повторить свою судьбу дважды. И жизнь, обновляясь с каждый своим рождением, всегда нова, сколько бы раз она ни повторялась…
Крутой коммерсант, как подлинный хозяин жизни избалованный вниманием женщин, сталкивается с неожиданным сопротивлением приглянувшейся ему молодой девушки. Получив от нее публичный отпор, он организовывает тайную любовную переписку, даже не подозревая, чем это может закончиться…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тупик. Стена. Старый кирпич, обрывки паутины. А присмотреться — вроде следы вокруг. Может, отхожее место здесь, в глухом углу? Так нет, все чисто. Кто же сюда наведывается и зачем? И что охраняет тут охрана? Да вот эту стену и охраняет. Она, как выяснилось, с секретом: время от времени отъезжает в сторону. За ней цех. А в цеху производят под видом лекарства дурь. Полковник Кожемякин все это выведал. Но надо проникнуть внутрь и схватить за руку отравителей, наживающихся на здоровье собственного народа. А это будет потруднее…
«Посмотреть в послезавтра» – остросюжетный роман-триллер Надежды Молчадской, главная изюминка которого – атмосфера таинственности и нарастающая интрига.Девушка по имени Венера впадает в кому при загадочных обстоятельствах. Спецслужбы переправляют ее из закрытого городка Нигдельск в Москву в спецклинику, где известный ученый пытается понять, что явилось причиной ее состояния. Его исследования приводят к неожиданным результатам: он обнаруживает, что их связывает тайна из его прошлого.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.Содержание:Анатолий Королев ПОЛИЦЕЙСКИЙ (повесть)Олег Быстров УКРАДИ МОЮ ЖИЗНЬ (окончание) (повесть)Владимир Лебедев ГОСТИ ИЗ НИОТКУДА.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.Содержание:Олег Быстров УКРАДИ МОЮ ЖИЗНЬ (повесть);Петр Любестовский КЛЕТКА ДЛЯ НУТРИИ (повесть)
Наталья Земскова — журналист, театральный критик. В 2010 г. в издательстве «Астрель» (Санкт-Петербург) вышел её роман «Детородный возраст», который выдержал несколько переизданий. Остросюжетный роман «Город на Стиксе» — вторая книга писательницы. Молодая героиня, мечтает выйти замуж и уехать из забитого новостройками областного центра. Но вот у неё на глазах оживают тайны и легенды большого губернского города в центре России, судьбы талантливых людей, живущих рядом с нею. Роман «Город на Стиксе» — о выборе художника — провинция или столица? О том, чем рано или поздно приходится расплачиваться современному человеку, не верящему ни в Бога, ни в черта, а только в свой дар — за каждый неверный шаг.
В сборник «Последний идол» вошли произведения Александра Звягинцева разных лет и разных жанров. Они объединены общей темой исторической памяти и личной ответственности человека в схватке со злом, которое порой предстает в самых неожиданных обличиях. Публикуются рассказы из циклов о делах следователей Багринцева и Северина, прокуроров Ольгина и Шип — уже известных читателям по сборнику Звягинцева «Кто-то из вас должен умереть!» (2012). Впервые увидит свет пьеса «Последний идол», а также цикл очерков писателя о событиях вокруг значительных фигур общественной и политической жизни России XIX–XX веков — от Петра Столыпина до Солженицына, от Александра Керенского до Льва Шейнина.