Детский Мир - [92]

С этой мыслью она двинулась на кухню. Словно ожидая такого поворота, Туган в доме ничего острого и колющего не оставил — одни тупые столовые приборы. Да это теперь не проблема, главное, она в принципе определилась и для нее отныне мораль одна — любым макаром добраться до раненого Мальчика.

Не торопясь, прилаживая к рукам, она уже прикидывала и выверяла орудие вызволения, средь которых главной стала ваза, такая же большая и округлая, ровно подлые головы Туаевых, как поймала себя на ощущении, что во дворе тихо, пусто, лишь предбуревой ветерок-вьюнок шалит, дорожной пылью играет.

Бросилась она к окну — и впрямь, словно языком всех слизало, только Гута посредине двора стоит по-прежнему, у уха телефон держит, а рядом в той же позе щенка застыл в готовности Туган, и более никого, даже машин нет.

— «Вот удача, вот момент», — только подумала Роза и в это же время нарастающий гул бронетехники со стороны улицы, так что клубы копоти хлынули во двор, даже она ощутила в ноздрях эту гарь. И вместе с этим во двор Гуты устремились здоровенные, до зубов вооруженные российские солдаты. Не понимая, что происходит, Роза так и застыла, будто вкопанная, у окна; и хотя ей казалось, что минуту ранее она готова была чуть ли не напасть и даже убить любого из Туаевых, то теперь лишь от окрика Тугана она испуганно встрепенулась.

— Роза, Роза, где ты? — и у одноклассника голос трепещет. — Лезь в подвал. Быстрее! Сюда едут важные, очень важные люди. Вопреки своим помыслам, Роза с готовностью бросилась в подвал, и до того она боится федералов, что и там стала тщательно укрываться: легла плашмя на противно-холодный отторгающий бетонный пол, тщательно накрылась одеялом, а сверху как-то умудрилась еще положить банки с консервами. Оказалось, не зря.

— Проверить все, подвал и чердак. Под диванами и кроватями.

Когда открылся люк в подвал и заскрипела под тяжестью тела лестница, Роза чуть не вскричала, и наверное, не стерпев от страха сама чуть ли не вскочила, да хриплый голос ее опередил, спас:

— Тут порядок.

А она, истекая холодным слизким потом, еще долго так же, боясь дышать, лежала бы в своем укрытии, если бы не доклад сверху:

— Товарищ полковник, все в порядке, дом чист.

И новая команда:

— Подвал закрыть, всем покинуть здание. Снайперы на месте? Все на местах? Дать добро бортам!

Чуть не задохнувшись от пыли, боясь чихнуть, Роза осторожно вылезла из своего укрытия и в это время новый гул, даже дом сотрясает — вертолеты зависли, чуточку удалились, видать приземлились на спортплощадке недалекой школы.

А в столовой новые шаги. Небось генерал еще присутствует, догадывается Роза, от того Гута вежлив с Туганом, говорит лишь на русском языке. Слышно, как звенит раскладываемая на столе дорогая посуда. Следом занесли еду — аромат даже в подвал просочился.

— Так, — вновь, уже знакомый голос полковника, — надо проверить еду. А то отраву подсунете. Вначале вы, вы испробуйте. Не-не, не так много, все сожрете. А что, очень даже вкусно. А это что?. Ох, какая сочная. Ну, ладно, хватит, ушли все. Идут!

Чуть позже Роза слышит над собой уверенную поступь грузных, важных людей. И наверняка она это не ощущает, да будто вместе с ними дом, и даже подвал наполнился духом благоухания, власти, успеха.

— Ну, как, Туаев, когда еще в доме чеченца такие персоны державы в гости?! — этот, хорошо поставленный баритон уж больно знаком Розе, но она не может его вспомнить, — хозяин помог.

— Проходите, садитесь, Илья Аркадьевич, — как слащав, как вежлив тон Гуты — еле узнать; зато теперь узнала Роза гостя: Столетов — министр Российской Федерации по восстановлению Чечни.

— Хорош стол, хорош, — это другой гость, и его своеобразный тембр не узнать тоже нельзя, каждый вечер по телевизору говорит, это он, то ли военный, то ли милиционер, силовым путем наводит в той же Чечне конституционный порядок. — Русская водка, кавказская кухня — чем не благодать.

— Гута, всех удали, — оказалось, главнее всех здесь Столетов.

Роза слышит по чавканью, как началась обильная трапеза с частыми возлияниями. Во время еды говорят в основном ни о чем, чаще держит слово Гута — объясняет рецепты и составы блюд, в целом врет — приукрашивает, хоть в этом патриот. А потом тяжело, очень сытно и грузно задышали, замолчали, будто перед рывком.

— Ну что, — голос Столетова, — пора перейти к делу, времени в обрез.

— Я дам команду — включить антипеленгаторы, — заботится силовик.

— Не надо, — важен Столетов. — У меня своя установка есть, — в столовой что-то щелкает. — С автономным питанием, супер вещь.

— Небось, ЦРУ тебе подарило? — едкий тембр силовика. — За какие такие заслуги, Илья Аркадьевич?

— Ну-ну, при чем тут ЦРУ? — наигранно шутлив голос Столетова. — Ты еще массад ко мне пришли. Хе-хе, служба, служба у нас такая, тяжелая — государевая, от всего беречься, хорониться приходиться. Кругом предатели и изменники.

— Да-а, этого у нас обзавелось, — угрюмый тембр силовика. — Но по мне, для надежности, лучше и телевизор включить.

— Правильно, Гута, включи телевизор. И погромче, еще громче.

Теперь, действительно, Роза ничего не слышит. А чисто женское любопытство съедает ее, да и делать в подвале более нечего, вот и полезла она по лестнице до самого верха, чуть ли не вывернула шею, пытаясь приложить ухо к иссохшей щели в дощатом полу. У Гуты спутниковая телевизионная антенна, как назло, включили музыкальный канал, почти что на всю мощь динамиков. Наверняка, не только их, даже они себя не слышат, кричат. И в перерывах между мелодиями, когда ведущий с экрана что-то объявляет, их обрывистые реплики Роза различает. Все не охватить, понятно одно — идет торг, грандиозный торг, и свидетельство тому пару раз прозвучавшие цифры, и такие — мурашки по коже; не то что Грозный, а полмира за них, наверное, обустроить можно. И тут как раз в перерыве меж мелодиями, доселе молчавший Гута голос подал, да не простой, истеричный, словно грабят его: