Детская библиотека. Том 89 - [19]

— Это Софи, — загробным голосом ответил Майкл.

— Как же я не догадался, — уронил Хоул и скрылся в ванной.

— Заметил!!! — Майкл повернулся к Кальциферу. — Наверно, девушка сдалась!

Наутро в Портхавене все еще моросило. Софи повязала голову тряпкой, закатала рукава и препоясалась передником. Она вооружилась веником, ведром и мылом, и стоило Хоулу ступить за порог, как она ринулась убирать в комнате Хоула, словно пожилой ангел с огненным мечом.

Софи откладывала это до последнего из страха что-нибудь найти. Она не отваживалась даже одним глазком заглянуть в обиталище чародея. И очень глупо, думала она, ковыляя вверх по лестнице. Ведь теперь уже наверняка известно, что вся сильная магия в замке — заслуга Кальцифера, черная работа достается Майклу, а Хоул разгуливает в свое удовольствие, приударяя за барышнями и эксплуатируя ученика и демона в точности как Фанни эксплуатировала ее, Софи. Хоул никогда не казался Софи таким уж страшным. А теперь она не чувствовала к нему ничего, кроме презрения.

Взобравшись наконец на площадку, Софи обнаружила, что Хоул стоит в дверях собственной спальни. Он небрежно прислонился к косяку и уперся рукой в другой косяк, перекрыв Софи вход.

— Нет, у меня убирать не нужно, — сказал он мягче мягкого. — Люблю, когда грязно.

Софи вытаращилась на него.

— Вы откуда? Я ведь только что видела, как вы уходили!

— Я специально, — промурлыкал Хоул. — Все, что вы могли сделать с Майклом и беднягой Кальцифером, вы уже сделали. Напрашивается вывод, что сегодня вы намеревались обрушиться на меня. И что бы вам ни наговорил Кальцифер, я действительно чародей. Неужели вы думаете, будто я не умею колдовать?

Все умозаключения Софи пошли прахом. Она бы не призналась в этом ни за что в жизни.

— Что вы чародей, это всем известно, молодой человек, — сурово ответила она. — Однако того, что ничего грязнее вашего замка я в жизни не видела, это не отменяет.

Софи заглянула в комнату из-под свисающего голубого с серебром рукава. Ковер на полу был заляпан, как птичье гнездо. Она заметила облезлые стены и полку, набитую книгами, некоторые из которых были очень странные. Груды изжеванных сердец нигде видно не было, — судя по всему, Хоул прятал их где-нибудь под просторной кроватью с пологом. Полог давно уже стал весь бархатисто-серый от пыли, и из-за него не было видно, куда выходит окно.

Хоул крутанул рукавом так, чтобы он оказался у Софи перед лицом:

— Но-но. Не суйте носа куда не следует.

— Никуда я ничего не сую! — возмутилась Софи. — Эта комната…

— Нет, суете, — с нажимом сказал Хоул. — Вы чудовищно любопытная, кошмарно властолюбивая и непростительно чистоплотная старая дама. Держите себя в руках. Вы отравляете жизнь всем нам.

— Но это же свинарник! — возразила Софи. — Мало ли я какая! Ничего не могу поделать!

— Еще как можете, — сказал Хоул. — Моя комната нравится мне как есть. Вам придется признать, что я имею полное право жить в свинарнике, если мне так хочется. А теперь спускайтесь, пожалуйста, вниз и придумайте себе другое занятие. Благодарю вас. Ненавижу ссориться.

Софи осталось только удалиться, шаркая и позвякивая ведром. Она была несколько ошарашена и изрядно удивлена тем, что Хоул не вышвырнул ее из замка, застав на месте преступления. Но раз уж он ее не вышвырнул, нужно было приступать к следующему неотложному делу. Софи открыла дверь у лестницы, обнаружила, что дождик почти перестал, и сделала вылазку во двор, где начала яростно разбирать груды мокрого мусора.

Раздался металлический дребезг, и снова появился Хоул, — слегка покачнувшись, он возник прямо посередине громадного ржавого железного листа, за который Софи как раз собиралась взяться.

— И здесь тоже не надо, — произнес он нарочито кротко. — Да вы же ходячий кошмар. Оставьте двор в покое. Я знаю, где тут что лежит, а если вы все приберете, то мне уже никогда не найти деталей для транспортных чар.

Ага, подумала Софи, значит, связки похищенных душ и ящики изжеванных сердец спрятаны где-то здесь. Да как он смеет ей мешать?

— Все прибирать — моя работа! — закричала она на Хоула.

— Тогда придется вам поискать новый смысл жизни, — развел руками Хоул. На какой-то миг показалось, что он и сам вот-вот потеряет терпение. Его странные светлые глаза смотрели на Софи едва ли не гневно. Но он взял себя в руки и добавил: — А теперь отправляйтесь в дом, вы, сверхдеятельная старушенция, и найдите себе другую игрушку, пока я не разозлился. Ненавижу злиться.

Софи сложила на груди костлявые руки. Ей вовсе не нравилось, когда на нее гневно смотрели глазами, похожими на стеклянные шарики.

— Конечно, вы ненавидите злиться! — вспыхнула она. — Вы ведь не любите ничего неприятного, так? Только вам что-нибудь не по душе, вы любите, чтобы раз — и в сторонку! Вы увиливатель, вот вы кто!

Хоул вымученно улыбнулся:

— Что ж, теперь мы оба знаем, кто в чем небезупречен. А теперь возвращайтесь в дом. Давайте. В дом. — И он надвинулся на Софи, помахивая руками в сторону двери. Колышущийся рукав зацепился за какую-то ржавую железяку и с треском порвался. — Проклятье! — высказался Хоул, подбирая серебристо-голубые обрывки. — Вот до чего вы меня довели!