Дети зимы - [50]

— Мне следовало догадаться, что Горилла испортит все дело, — буркнула Кокарда без обычной непоколебимой уверенности в своей правоте и без заметного сожаления о судьбе Аякса. У Малышки создалось впечатление, что Кокарда предпочла бы забыть эту тему.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— А как бы ты себя чувствовала после того, что мне пришлось перенести? Не очень хорошо, я полагаю.

— Ты выглядишь неплохо. Да и ребенок тоже.

— Если бы ты понимала, что такое роды, то ты знала бы, что внешние признаки могут быть обманчивы. Господи Боже мой, я чувствую себя так, будто побывала в зубах у Лапы.

— Сочувствую… Послушай, Кокарда, а ты не можешь попробовать встать? И походить чуточку? Я тебе помогу.

— Что ты несешь? Мне и тут достаточно хорошо, можешь не беспокоиться. Подай мне чашку горячего бульона, хорошо? Там на столе есть несколько банок.

— Кокарда, — с отчаянием настаивала Малышка. — Нам надо двигаться!

— Двигаться? Куда это еще, черт возьми?

— Из этих мест. Подальше от деревни. Ловцы мяса знают, что мы здесь!

— Господи, я так и знала! Вы с Гориллой показали им сюда дорогу! Есть же предел глупости! — Кокарда прижала к себе ребенка. — Предали тебя, мое золотце.

— Ну хорошо, хорошо, — устало сказала Малышка. — А теперь давай двигаться, ладно? — Она взяла у Кокарды ребенка; обняв за плечи, подняла с пола ее самое, несмотря на жалобы, и они медленно пошли к лестнице; Кокарда повисла на руке Малышки и театрально прихрамывала.

Морг с сомнением разглядывал «Южный Крест». Вместительная снежная лодка стояла у подножия церковного шпиля; обе мачты установлены, каюта — на месте. Лодка выглядела колоссальной.

— Я все вспоминаю, как было в прошлый раз, — доверительно сообщил он Тюре. — С этой здоровенной каютой она опять застрянет. Не сдвинется с места, и все.

— Сдвинется, — уверенно предсказал великан. — Мы пойдем на юг, по ветру. Возвращаясь вчера, на той неделе, — он неопределенно помахал рукой, — с одним парусом и четырьмя кротами, мы имели при попутном ветре большую силу. Сейчас мы поставили кабину, но добавили еще парус. И с четырьмя кротами мощности нам хватит.

Сбруя висела пустая; снежные кроты находились внизу, в ледяных пещерах. В свободное время, остававшееся у Морга после того, как он кончал помогать Тюре на «Южном Кресте», он занимался дополнительным обучением своих животных и, поскольку необходимость регулировать распределение пищи отпала, обильно кормил их собачьими консервами «Дружок с родословной» и протертым рисовым пудингом «Амброзия».

Во время работы Морг поймал себя на том, что он все время поглядывает на север. Ему не хотелось обнаруживать перед Тюрей свои страхи, но через некоторое время он заметил, что Тюря тоже то и дело оборачивается в этом направлении.

— Думаешь, они придут, Тюря? — спросил он.

— Придут.

— Когда?

— Скоро.

Морг давно уяснил себе, что Тюря не имеет понятия о времени, так что продолжать этот разговор не имело смысла. Ночью он стоял на часах первым, пристально вглядываясь в северном направлении, лицом к ветру. Обжигающий холод впивался в его щеки, несмотря на меха, уши и нос быстро онемели — но он ни разу не отошел от отверстия, ни на миг не ослабил внимания.

Отблески огня играли на стенах, и в переменчивых тенях члены племени, собравшиеся на полу башни, вспоминали исчезнувшие лица, сцены прошлого.

— А Герой, — говорил Прутик, — Героя помните?

— Кто он был — Герой? — спросила Малышка.

— Еще до тебя. Он был убит, помнится… да, конечно, мы же похоронили его. Он был настоящий герой, один прогнал ловцов мяса. Помнишь, Горилла? Помнишь тот раз, когда эти сукины дети на нас напали? Все вооруженные до зубов, прямо до зубов. Уже держали всех нас в руках. Господи помилуй. Тогда Герой вышел наверх и встал перед ними один, только с ножом в руке. Примерно там, где ты сейчас лежишь, Тюря. На нем была красная куртка. Встал прямо перед их предводителем и говорит: «Отпусти их». Спокойно так. Отпусти их.

— Был еще этот Старик, — сказала смягченная материнством Кокарда. Рассказывал нам всякие истории. О тех местах, где он побывал, и разные вещи, которые он видел, самолеты и динозавров, например. Умел рассказывать так, что человек сам все это представлял в своей голове. А потом Горилла взял и убил его, — закончила она с оттенком былой резкости.

— Так что же случилось? — спросил Тюря.

Услышав хихиканье Морга с галереи, Горилла поднял глаза.

— А потом Аякс рассказывал нам про Бристоль, — грустно добавила Кокарда, от сожалений о безвозвратно потерянном уже теряющая благодушие.

— А Лапы взяли и убили Аякса, — сказал сверху Морг.

— И поехать туда нельзя, потому что это на севере. Нет, нам обязательно надо на юг, о котором никто ничего не знает, кроме Гориллы. А ему вряд ли там особенно понравилось, потому что он поджал хвост и приполз назад. Все вокруг покрыто мраком неизвестности.

— И он отпустил их? — злокозненно спросила Малышка.

— А?

— Я думаю, вам понравится там, — неожиданно вступил в разговор Горилла. — Видимо, у меня не очень хорошее зрение после стольких лет среди снега. Но хорошее место — это не только то, что видишь. Это — то, что думаешь и делаешь, и как живешь, и… — Горилла замолк, глянув в направлении Малышки. — Это как бы в будущем, — неловко заключил он. — Жизнь нашего ребенка тоже в будущем.