Дети Йеманжи - [43]
– Это же дом бабушки! Разве его не продали?
– Ещё чего! – возмутился Марэ, глуша мотор. – Наш дом? Продавать?!
– Но… мама говорила…
– Нана ещё и не то бы сказала, лишь бы ты здесь больше не появлялась, – вздохнул Марэ. – За домом следит сеу Осаин. Да ты же с ним знакома!
В полном недоумении Эва уставилась на старые ворота – которые, словно только этого и дожидаясь, начали со скрежетом открываться. К машине вышел высокий чернокожий старик с совершенно белыми волосами и бородой. На нём были старые шорты цвета хаки и жёлтая, застиранная футболка. Изрезанное глубокими морщинами лицо улыбалось. И Эва сразу же узнала эти сощуренные, смеющиеся глаза цвета остывшего пепла. И с визгом выскочила из машины:
– Ой! Сеу Осаин!!! Здравствуйте!
Старик открыл ей объятия, и Эва оказалась в его руках: сухих, сильных, пахнущих корой деревьев, травами и табаком. Бабушкин друг совсем не изменился за те полгода, которые Эва не видела его.
– Вы здоровы… с вами всё хорошо… Вы здесь, какое счастье… О-о, а мама сказала, что вы уехали к детям в Ресифи!
Старик молча гладил её по волосам. Затем, слегка отстранив, осмотрел Эву с головы до ног, удовлетворённо сказал: «Ты вылитая Энграсия, дочь моя, можно с ума сойти!» – и пригласил всех в дом.
Пока мужчины возились у открытого «форда», выгружая кресло и перенося в него Обалу, Эва не удержалась и помчалась в сад. «Не может быть! Не может быть!» – стучало в висках. Но приходилось верить своим глазам: бабушкин сад стоял на своём месте и ничуть не изменился. Всё так же шелестели ветвями кротоны, питангейры и манго. Всё таким же развесистым было старое, давно не дающее плодов какаовое дерево. Всё так же взбиралась по стволам пальм сизая лиана-хойя. И старые, заботливо выкрашенные зелёной краской качели Эвы, на которых когда-то качал её подросток Ошосси, свисали с толстой ветки платана. По стволам деревьев бесшумно скользили пучеглазые гекконы. Дряхлая черепаха безмятежно грелась в солнечных лучах, пробивающихся сквозь кроны деревьев. Над ней прыгали и дрались птицы. Эва присела на качели, качнулась раз, другой, запрокинув голову и подставив лицо солнечному лучу. По спине тёплыми мурашками побежало счастье. Наконец-то она была дома!
И внутри дома всё осталось таким же: поднятые жалюзи, полосы солнца на дощатом полу, зеркало в резной ореховой раме на стене, комод с фигурками святых, статуя Йеманжи с младенцем на руках и кружка чистой воды перед ней, кровать с тканным из полосок материи покрывалом, фотографии на стенах… И даже старые игрушки Эвы всё так же валялись в деревянном ящике. И её книги лежали на полке, и карточка, где Эва в школьной форме гордо улыбалась в объектив, стояла на стареньком радиоприёмнике. И бабушкины спицы торчали из клубков шерсти в коробке на подоконнике. И полосатая кошка сидела под столом, вылизывая себе лапу.
Сеу Осаин накрывал стол для кофе. Ему помогал Марэ. Обалу сидел возле полки с книгами и, протягивая руку то за одним, то за другим томом, раскрывал их и пробегал глазами строки. Его лицо было по-прежнему сумрачным, он избегал встречаться глазами с Эвой и братом.
– Малышка, моё печенье, конечно, хуже, чем пекла Энграсия… – Сеу Осаин поставил на стол керамическое блюдо с тёплым шоколадным печеньем – точь-в-точь таким же, как делала бабушка, – Но, может, тебе тоже понравится.
Эва застонала от счастья и немедленно сунула одно печенье в рот.
Конечно, оно оказалось другим. В привычном шоколадном вкусе появилось что-то остро-травяное, пряное, душистое, незнакомое – но такое притягательное, что Эва с наслаждением проглотила печенье и потянулась за следующим, даже не глотнув кофе.
– Замечательно, сеу Осаин! Оно очень вкусное! Вы научите меня?
– Ты испечёшь своё, малышка, – широко улыбнулся старик, доставая сигареты. Он уже успел прикурить от протянутой Марэ зажигалки и сделать первую затяжку, когда Эва спросила:
– Но как же это получилось? Когда бабушки не стало, разве этот дом не продали?
– Продали, – с готовностью кивнул сеу Осаин. – Мне.
Эва вытаращила глаза. Марэ тихо рассмеялся, глядя на неё. Старик улыбался тоже, невозмутимо дымил сигаретой.
– Но… сеу Осаин… Ведь это ферма… много денег… Разве у вас?..
– У меня, конечно, их не было. Но твои братья и тётка сделали всё, чтобы ферма Энграсии не ушла в чужие руки. Она теперь принадлежит всем нам. – Старик улыбнулся, показывая крупные желтоватые зубы, – И сегодня здесь наконец-то снова будет макумба!
– Она будет, даже если не найдётся Шанго? – уточнила Эва. Сеу Осаин вздохнул. Помолчал, ероша ладонью седые курчавые волосы. Тяжело выговорил:
– Ума не приложу, как мог мальчик такое натворить… Это не укладывается в моей старой голове. Но макумба будет, да. Дети Йеманжи воззовут к своей матери. Я слышал, что Нана Буруку превзошла саму себя, желая отомстить сестре. И Эшу больше не может сдерживать аджогунов. Невовремя, надо сказать, Шанго наломал дров. Очень невовремя…
– Разве Шанго сам не понимает этого? – осторожно спросила Эва. – Он ведь должен знать, что дела плохи! Что братья не справляются без него! Что он нужен здесь!
– Он всё понимает, Эвинья, поверь мне, – грустно улыбнулся старик. – Шанго вовсе не глуп. Но он стыдится того, что сделал. Он боится встречи с братьями. Он не может посмотреть в лицо матери. И будет прятаться до последнего, как енот в норе. И, право, его можно понять. Только наша красавица, Ошун, ещё могла бы…
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Это уже седьмая книга, написанная авторами совместно друг с другом или благодаря друг другу. Однако она отличается от предыдущих книг тем, что в ней органично совмещены стихи и проза, реальность и мистификация, игра и фантазия. По замыслу авторов, читатель и сам должен почувствовать себя участником происходящего.
Русские, почему вы обходите стороной Южные Штаты? Независимые женщины, вы хотите найти новые пути для самореализации? Вероятно, эта книга поможет кому-то решиться и изменить свою жизнь, кому-то – проложить новый туристический маршрут, а кому-то – просто развлечься.
Книга Фрэнка Ходорова «Истоки зла» позволяет ознакомиться с историей социально-экономической мысли консервативного движения Соединенных Штатов Америки и системой отношений между отдельными штатами и федеральным правительством.
Дорогие друзья! Перед вами первое полное издание моей книги «Сады Соацеры», написанной почти десять лет назад. Возможности электронной публикация освободили автора в том числе и от дружеских издательских «уз». Ничего плохого о редакторах не скажу, но конечной целью их деятельности является не творчество, а доход, поэтому они требуют «формат». Это слово имеет много значений, в данном же случае имеется в виду то, что книга не должна отличаться от прочих, к которым уже привык читатель. Есть случаи и крайние, лет двадцать назад по сети распространилась инструкция от некоего издательства, в которой требовалась одна сюжетная линия, всепобеждающий герой, главное же его девушку можно было убить, но и в коей мере не насиловать.
"В истории трудно найти более загадочную героиню, чем Жанна д'Арк. Здесь все тайна и мистификация, переходящая порой в откровенную фальсификацию. Начиная с имени, которым при жизни никто ее не называл, до гибели на костре, которая оспаривается серьезными исследователями. Есть даже сомнения насчет ее пола. Не сомневаемся мы лишь в том, что Жанна Дева действительно существовала. Все остальное ложь и вранье на службе у высокой политики. Словом, пример исторического пиара". Так лихо и эффектно начинаются очень многие современные публикации об Орлеанской Деве, выходящие под громким наименованием — "исторические исследования".
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)
В Городе Всех Святых правит древняя африканская магия. Люди легко становятся богами, боги на каждом шагу вмешиваются в судьбы людей… Эва Каррейра учится в университете Сан-Паулу, устраивает личную жизнь, ждёт каникул. Но ночью гремят барабаны макумбы – и обычная студентка становится ориша Эуа, ласковой богиней дождей и превращений! От неё ждёт помощи красавица Ошун, в сны которой вторгаются чудовищные видения из далёкого прошлого. Эва должна помочь подруге. Она вступает в битву, не зная, что ей предстоит война против собственной матери…
На бразильский город Всех Святых обрушивается эпидемия. Страшная болезнь косит людей. День и ночь барабаны взывают к Обалуайе – но Святой неумолим: ведь люди города оскорбили его невесту! А Габриэла, студентка из Рио-де-Жанейро, даже не догадывается о том, кто такой на самом деле её знакомый из Фейсбука. Приоткрыть дверь в загадочный мир древней африканской магии Габриэле помогает подруга – Эва Каррейра. Ориша Эуа. Сестра Обалуайе.