Дети восьмидесятых - [26]

На уроках изо Таня малюет что-то немыслимое, причём крайне небрежно: «Получите и отвяжитесь!» И только в середине октября я впервые увидела две приличные работы. Хорош эскиз спортивной сумки: желто-сиреневая, красивой формы. Но наляпано много, и я предложила переделать. Таня сразу согласилась — впервые! Другая работа — обои для спальни. Вижу, что старалась. Но, наверное, в подборе цветов, как и в почерке, в походке, проявляются черты характера? По зелено-лазурному полю — кроваво-красные цветы и зигзаги. Каким-то непостижимым образом всё это умудряется гармонировать, но в такой спальне не спать, а только вешаться, поглядев на обои.

— Таня, я бы не решилась ночевать в такой спальне: всю ночь будут сниться кошмары! Но тем не менее видно, что ты старалась. Думаю, что скоро начнёт получаться.

Она выслушала молча и непроницаемо, как всегда, и отошла. Но после уроков в школу прибегает папа и Сообщает:

— Пришла дочь из школы и велела срочно идти в класс прибивать на окно уличный термометр.

— ???.

А рядом стоит Татьяна и довольно скалится (улыбаться она пока не умеет). Вспоминаю, что неделю назад она подошла и спросила, нужен ли нам термометр. Я ответила; что не нужен, и забыла об этом разговоре. И вот сегодня вдруг такой реверанс. (Произошел, наконец, сдвиг «коросты»?) Но самое интересное было в театре, на репетиции.

Занимаемся мы в этом году в «подвесную» смену: с 12 до 15.30, существуем в подвешенном состоянии. День разбит так, что посещать кружки невозможно ни до уроков, ни после. Время — самое непродуктивное для занятий: когда все нормальные дети обедают, нас кормят завтраком. Перемены наши по 5 минут. Кабинет занят и до нас, и после нас, а уборка — во время урока. Поместить класс, в котором идёт театральный эксперимент, в такие невыносимые условия — это «перекрыть кислород». Наш «кислород» — свободное место и время. Теперь у нас нет ни того, ни другого: администрация знает, что делает, видимо, ставит свой «эксперимент». На нас. Выживет ли театр в таких условиях?

Но работу мы всё-таки продолжали — по требованию народа Эти жёсткие условия учили нас ценить каждую минуту, использовать её с толком, находить выход из безвыходного, казалось бы, положения. Они, как потом Показалось, нас укрепили, сделали более жизнеспособными.

Искала я что-нибудь подходящее для моей Татьяны и наконец нашла. Мы соединили стихотворения А. Шибаева и А. Барто и добавили отсебятинки. Получилось тo, что нужно для Тани.

На сцене столик и два стула. Мальчики зубрят уроки.

— Дуд-ду, ду-ду, ду-ду, ду, — глядя в учебник.

— Дуд-ду, ду-ду, ду-ду, ду, — повторяют, уперев взгляд в потолок.

Продолжают в том же духе.

Младшая сестра одного из них, Лида (Таня Г.), выходит и, маясь от безделья, начинает приставать к труженикам. Ерошит волосы гостя (Алеша П.).

— Отстань!

— Не! — вредным голосом.

Толкает в бок брата (Витя Ч.).

— Отойди!

— Не!

Поразмыслив, идёт к гостю и дергает его за уши.

— Да уйди же ты!!

Брат, резко захлопнув учебник, встаёт.

— Из-за маленькой сестрицы

я не выучил частицы.

Мне запомнилась вполне

лишь одна частица «не».

В это время за спиной брата Лида, развернув стул, влезает на него и, кривляясь, строит брату рожки. Тот, не заметив её проделки, садится мимо стула. Лида в восторге. Она приплясывает на стуле, тычет в брата пальцем и злорадно приговаривает:

— Так тебе и надо! Так тебе и надо!

Брат (сердито). Замолчи!

Лида (кривляясь). Не замолчу!

Брат (приказывая). Слезь со стула!

Лида (упрямо). Не хочу!

Брат (заботливо). Упадёшь…

Лида (перебивает). Не упаду!

Но со стула слезает, подбегает к гостю и пытается закрыть его учебник.

Гость (выходит из себя). Отойди!!

Лида (отбегает к брату). Не отойду!

Брат (приобняв ее за плечи, другу).

Я свою сестренку Лиду

Никому не дам в обиду.

Мы живём с ней очёнь дружно,

Очень я её люблю.

Лида, чувствуя рядом защитника, продолжает куролесить: корчит рожи, показывает гостю язык. Тот ей — кулак. Брат, видя это, продолжает с насмешливой угрозой:

Ну а если будет нужно,

Я и сам её побью.

Лида, охнув, убегает.

Таня моментально выучила текст роли и вошла в предлагаемые обстоятельства так быстро и ловко, как будто находилась в них испокон веку. Она сразу поняла, что от неё требуется, и сыграла свободно и раскованно, добавляя свои весьма удачные импровизации — благо есть откуда черпать материал для них,

Обсудили ситуацию, осудили Лиду и расхвалили Таню: она прекрасно сыграла роль, замечательно импровизировала и прямо-таки здорово высмеяла эту ужасно вредную девчонку с её фокусами! Такая у нас Таня молодец! И тут мы впервые увидели, как Таня засмеялась — открыто и весело.

Потом было всякое. Одним пинком она разрушала всё, что мы с ней строили долго и мучительно. Плакала на мамином плече, тихо жалуясь:

— У меня несчастливое детство: со мной никто не хочет играть.

Строили отношения снова и снова. И через год Таня порадовала нас чудной фразой, выразившей прелестное состояние души. Во время урока в класс заглянули мальчишки-подростки (они часто шатались по школе во время уроков, курили в туалетах, маялись бездельем), покривлялись, прокричали что-то невнятное и захлопнули дверь. В классе повисло тяжёлое молчание: нас выбили из работы, а насильственное прерывание интересной работы нас очень расстраивало. И тут Таня возмущенно и искренне сказала: