Дети военной поры - [45]

Я говорю: попробую. А сам думаю: очень это скользкая стежечка. И вот, говорит, мое первое указание. Подговори одного человека из полицаев, откройся ему, самого надежного выбери. Дай ему задание, чтобы завербовал еще товарища, но чтобы тот тебя не знал. Если, говорит, операция провалится, могут погибнуть два-три человека. А этот пусть другого завербует, и так по цепочке пусть идет.

Я, честно, ночь не спал. С кем же поговорить? Ну, нашел. Брат его учился со мной, на одной парте сидели, последним кусочком делились. Колымага Иван, мой школьный товарищ, а тот Колымага Николай. Думаю: да неужели он меня продаст, этот старший брат, который был мобилизован в полицию? Знает, что я первый школьный друг брата. Ну, однажды я подобрал такой момент, когда он пришел домой обедать. Он как раз получил новый мундир. Я захожу. «О, — говорю, — Коля, здорово тебя одели». Он молчит, даже внимания не обращает. Я говорю: «Погоны какие, а к этим погонам еще бриллианты, прямо как настоящий Наполеон». — «Ладно, ладно, — говорит он, — не болтай». Решился тут я. Говорю: «Пойдем поговорим». И спрашиваю: «Неужели ты, Коля, думаешь служить немцам?» — «А куда я денусь? Никто меня не возьмет, не примет в такой форме». Тут я ему изложил все, как мне Федоров наказывал. «А куда мы денемся потом?» — «А это не ваше дело». — «Ты начальство знаешь?» — «Знаю». — «А когда мы можем встретиться с ним?» — «О встрече еще рано говорить. Когда будет все готово. Тогда и встретимся». — «Они меня не расстреляют?» — «Наоборот, присягу примете, партизанскую. Но только чтоб с оружием». Так мы подготовили первую группу.

Прошел еще месяц. Стал готовить вторую группу. В отряде мне сказали: «Аркаша, тебе оставаться в Сенно нельзя. За тобой идет слежка СД. Со второй группой ты должен идти сам». Это передали от Федорова.

Когда я со второй группой уходил, не знали эти полицаи, кто руководит операцией. Один подходит: «А тебе что тут надо, ну-ка марш отсюда!» Тут я понимаю, что уже надо раскрываться, и говорю: «А ты как с командиром разговариваешь, ну-ка встань по команде «смирно»!» Смеху было…

Константин Павлович Федоров говорит об Аркаше:

— Верите, думал, если и живой он, наверняка не видит. У нас в Ломоносове есть общество слепых. Так я ходил по улицам и все глядел на них, Аркадия высматривал. А как его найдешь — столько лет прошло! К тому же и фамилии не помнил. Просто Аркаша. Чувствую, понимаю: невозможно так найти, а мысль все же работает — вдруг…

А как это вообще бывает — вдруг? Так ли уж все случайно? Вот жил Федоров и все думал об Аркаше. Списался с пионерами. Те стали думать тоже. В деревне Куповать открывали памятник Константину Заслонову. Выступали на митинге партизаны. Кто-то сказал:

— Здесь, на этом же месте, где погиб наш легендарный командир, погиб и еще один герой. Это было в 1943 году. Тринадцать лет было Аркаше Барановскому. А воевал он, как настоящий солдат. Не успел наград заслужить. Только карабин один, лично, перед строем, врученный ему комбригом. Так, со своим оружием, он и принял неравный бой.

Случайно сказали, случайно услышали… Но какая образуется цепочка памяти. Пусть недостает в ней сегодня нескольких звеньев, все равно со временем они будут восстановлены, и каждому воздастся должное. Нет, не «вдруг» это.

О пионерских же поисках — особо. Чтобы осмыслить их, понять их место в истории (да-да, именно в истории!), давайте представим себя в будущем. На месте внуков и правнуков. Когда будут изучать они наше время, с благодарностью вспомнят тех, кто сохранил им имена Аркаши Барановского, Николая Пронина, Бориса Петрова, Константина Федорова. В одном ряду с историографами и летописцами стоят мальчики и девочки в алых галстуках, сельские и городские школьники, красные следопыты. Живая память народа.

…Федоров понимал: идти в разведку больше некому. Так, как знает эти места Аркаша, не знает, пожалуй, никто. А пойти необходимо. Появилась новая группа карателей. Узнать, сколько их, как и чем вооружены, где стоят — все это нужно было разведать Аркаше и его напарнику Володе Шавранскому.

Ранним утром двигались на конях вдоль речки. Заглянули на хуторок — никого. Впереди показалась Куповать, та самая деревня, подле которой все случилось.

Аркадий потянул носом: дымом табачным повеяло, да не нашим, чужим. Вокруг ни души, стало быть, засада. Значит, нужно особенно хорониться, потому что фашист уж постарается выбрать место, чтобы все просматривалось и простреливалось. Аркадий предложил было спешиться, чтобы перейти речку и с другой стороны, с господствующего берега, изучить местность, а может, и обстрелять ее. Володя, однако, двинулся дальше так же, верхом, и Аркадий последовал за ним. Аркаша снял с груди карабин, щелкнул предохранителем автомата Володя. Проехали шагом метров двадцать.

Еще не успела отзвучать команда «Хенде хох!», как парни ответили на нее дружным залпом. Соскочили с лошадей, а над головами, с обоих флангов, уже летели пулеметные очереди. Володя крикнул: «Отходи к берегу! Буду тебя прикрывать!» — и бросил в сторону речки гранату, чтобы расчистить Аркадию проход. И умолк. Аркадий ползком вернулся к нему. Володя лежал на спине, прижимая правой рукой к груди автомат. Он был убит.