Дети века - [122]

Шрифт
Интервал

— Воды! — закричала она.

Графиня мгновенно бросилась к креслу, потому что услышала звуки совсем другого голоса и, наконец, по росту прибывшей догадалась о действительности. Захваченная пленница была не графиня Иза.

— Это не она! — воскликнула, заламывая руки, графиня. Подскочил дю Валь.

— Как? Кто бы это мог быть!

Догадываясь, что ее обманули, и что случилось нечто, чего она понять не могла, пылкая француженка подскочила к креслу и насильно открыла лицо пленницы.

Хотя последняя и старалась закрыть глаза руками, однако графиня и дю Валь мигом узнали в ней немолодую уже гардеробянку графинь, панну Франциску Жульскую.

С минуту стояли они остолбенелые.

— Что это значит, что ты там делала? — строго спрашивала графиня, но испуганная панна Франциска не хотела ли говорить, или не могла, только не сказала ни слова.

— Очевидное дело, — прервал дю Валь, — нас обманули! Но что же сталось с графиней Изой?..

Словно молния, блеснула мысль у графини, и она, взглянув на гардеробянку, схватила висевшую на стуле мантилью и прямо бросилась к жилищу падчериц.

Здесь все двери были заперты, с виду господствовала невозмутимая тишина. Слуга, сопровождавший графиню, начал стучать, но нескоро в комнате проснулись служанки.

— Кто там? Что такое? — послышались голоса изнутри.

— Отворяйте ее сиятельству!

После долгого ожидания отворили дверь, и показалась голова заспанной горничной.

Графиня, выхватив из рук лакея свечу, бросилась прямо в гостиную, откуда был вход в кабинет и спальни Изы и Эммы. Она прежде постучалась в первую, но дверь была заперта, и на повторенный стук ответа не последовало. Тогда она подбежала к другой двери, и за первым же стуком послышался голос Эммы:

— Что такое? Пожар?

— Прошу отворить!

— Что случилось?

— Прошу отворить!

Накинув наскоро утренний капот, Эмма отворила двери и остановилась на пороге.

— Где Иза? — нетерпеливо спросила графиня. — Где Иза?

— Иза? Вероятно, спит в своей комнате.

Обе обменялись взорами. Мачеха кипела внутренне, не зная, как поступить. Ей не хотелось поссориться с оставшейся падчерицею, а злость между тем подступала к сердцу.

— Ты должна знать, что сталось с Изой? — сказала она.

— А что же с нею могло статься? — спокойно отвечала падчерица. — Часа два тому назад мы разошлись, и она ушла к себе. Отчего же вы так беспокоитесь о ней?

Не отвечая на этот вопрос, графиня возвратилась к другой двери, постучалась и тогда только заметила, что ключ торчал в замке. Вместе с Эммой вбежала она в спальню. Постель была не измята, а в комнате ни души…

Со слезами графиня упала в кресло. Эмма стояла холодная и нисколько не взволнованная.

— Нечего сказать, отлично все улажено и удалось счастливо.

— Я ничего не знаю, — холодно отозвалась Эмма.

— О, ты не говори мне этого!..

— А если бы и знала, — молвила Эмма равнодушно, — то неужели вы полагаете, что я была бы обязана изменить сестре для вас? Сестре, которая вытерпела со мною долговременную неволю, бросилась, как в пропасть, уходя от той жизни, какую вы здесь уготовили с целью уморить нас…

Удивленная этим монологом, графиня подалась назад; никогда еще ни одна из падчериц не осмелилась упрекать ее в глаза. Было это как бы вызовом к битве.

— Об этом мы поговорим, сударыня, в другой раз, а теперь надобно послать погоню за сумасшедшей беглянкой.

— Кажется мне, это будет и поздно, и напрасно, — гордо отвечала Эмма, пожимая плечами.

Мачеха собиралась уйти, не желая открытой ссоры, как Люис, разбуженный дю Вал ем, от которого все узнал, вбежал в халате, осмотрелся, увидел одну только Эмму и спросил у матери:

— Что ж случилось? Она здесь или нет?

— Ушла! Не понравилась ей спокойная, привольная жизнь и захотела поискать другой.

— Может быть, еще можно настигнуть? — прервал Люис, посматривая искоса на Эмму. — Вы ведь остались.

— Прошу, граф, оставить меня в покое и не раздражать, — сказала Эмма сердито и решительно. — Бога ради, не вызывайте выражений, которые могли бы крайне огорчить вас. Все, что здесь случилось и происходит, все это по вашей причине, и все это обрушится вам на голову.

Люис расхохотался.

— Панны запаслись удалью, как вижу! — сказал он. Он подал руку матери, и они вышли.

Проходя по двору, они увидели, как дю Валь, взбешенный на неудачу, взяв лучших лошадей с конюшни и несколько человек, собирался в погоню за беглецами. Это было уже слишком поздно, но француз не хотел иметь на совести, что упустил какое-нибудь средство. По-видимому, Люису было более жаль лошадей, за драгоценное здоровье которых он боялся, нежели сестры, утраченной безвозвратно, по его убеждению. Он посмотрел на дю Валя, пробормотав имя любимой лошади, взятой французом, и пошел за матерью.

— Любопытно знать жениха, — сказала графиня, горько улыбнувшись.

— О, догадаться нетрудно! — отвечал сын. — Конечно, этот сладенький барон, который гостил тут у нас и высматривал, как бы нас обокрасть.

XVII

Как мы уже видели, бегство удалось благодаря прозорливости пана Богуслава и возникшего недоверия графини Изы. Это Богунь сочинил план, чтоб в экипаже отправить гардеробянку, а через другую калитку украсть графиню. Здесь беглянку ожидал он сам, сев за кучера в легкой бричке, в которую велел запрячь четырех своих лучших лошадей.


Еще от автора Юзеф Игнаций Крашевский
Фаворитки короля Августа II

Захватывающий роман И. Крашевского «Фаворитки короля Августа II» переносит читателя в годы Северной войны, когда польской короной владел блистательный курфюрст Саксонский Август II, прозванный современниками «Сильным». В сборник также вошло произведение «Дон Жуан на троне» — наиболее полная биография Августа Сильного, созданная графом Сан Сальватором.


Неустрашимый

«Буря шумела, и ливень всё лил,Шумно сбегая с горы исполинской.Он был недвижим, лишь смех сатанинскойСиние губы его шевелил…».


Кунигас

Юзеф Игнацы Крашевский родился 28 июля 1812 года в Варшаве, в шляхетской семье. В 1829-30 годах он учился в Вильнюсском университете. За участие в тайном патриотическом кружке Крашевский был заключен царским правительством в тюрьму, где провел почти два …В четвертый том Собрания сочинений вошли историческая повесть из польских народных сказаний `Твардовский`, роман из литовской старины `Кунигас`, и исторический роман `Комедианты`.


Старое предание

Предлагаемый вашему вниманию роман «Старое предание (Роман из жизни IX века)», был написан классиком польской литературы Юзефом Игнацием Крашевским в 1876 году.В романе описываются события из жизни польских славян в IX веке. Канвой сюжета для «Старого предания» послужила легенда о Пясте и Попеле, гласящая о том, как, как жестокий князь Попель, притеснявший своих подданных, был съеден мышами и как поляне вместо него избрали на вече своим князем бедного колёсника Пяста.Крашевский был не только писателем, но и историком, поэтому в романе подробнейшим образом описаны жизнь полян, их обычаи, нравы, домашняя утварь и костюмы.


Король в Несвиже

В творчестве Крашевского особое место занимают романы о восстании 1863 года, о предшествующих ему событиях, а также об эмиграции после его провала: «Дитя Старого Города», «Шпион», «Красная пара», «Русский», «Гибриды», «Еврей», «Майская ночь», «На востоке», «Странники», «В изгнании», «Дедушка», «Мы и они». Крашевский был свидетелем назревающего взрыва и критично отзывался о политике маркграфа Велопольского. Он придерживался умеренных позиций (был «белым»), и после восстания ему приказали покинуть Польшу.


Графиня Козель

Графиня Козель – первый роман (в стиле «романа ужасов») из исторической «саксонской трилогии» о событиях начала XVIII века эпохи короля польского, курфюрста саксонского Августа II. Одноимённый кинофильм способствовал необыкновенной популярности романа.Юзеф Игнаций Крашевский (1812–1887) – всемирно известный польский писатель, автор остросюжетных исторических романов, которые стоят в одном ряду с произведениями Вальтера Скотта, А. Дюма и И. Лажечникова.


Рекомендуем почитать
Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири

Пугачёвское восстание 1773–1775 годов началось с выступления яицких казаков и в скором времени переросло в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е.И. Пугачёва. Поводом для начала волнений, охвативших огромные территории, стало чудесное объявление спасшегося «царя Петра Фёдоровича». Волнения начались 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжались вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года. Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье.


Римский король

В романе «Римский король» прекрасно описана попытка государственного переворота, предпринятая во Франции во время знаменитого Бородинского сражения под Москвой. Интересны подробности похода Наполеона в Россию, увиденные глазами французского писателя.


Незримые города

Путешествия в мир видений – так можно охарактеризовать романы, вошедшие в сборник итальянского писателя Итало Кальвино.«Незримые города» – это рассказы о городах, которых нет ни на одной карте. Их экзотика не только географического свойства: трудно сказать, какой эпохе в прошлом, настоящем или будущем принадлежат эти поселения. Возможно, они существуют только во сне – величественные и безумные, туманные и мерцающие…


Песнь песней

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спиридов был - Нептун

Новый роман известного писателя-историка И.Фирсова посвящен прославленному российскому флотоводцу, герою Чесменского боя, адмиралу Григорию Андреевичу Спиридову (1713-1790).Фирсов Иван Иванович (родился в 1926 году в Ростове-на-Дону) — современный российский писатель, капитан первого ранга в отставке. Окончил военно-морскую школу, Высшее военно-морское училище и Высшие специальные офицерские курсы. Служил штурманом на крейсере и эсминцах, помощником командира сторожевого корабля; закончил службу в Главном штабе Военно-морского флота.


Десница великого мастера

В романе автор обратился к народной легенде об отсeчении руки Константину Арсакидзе, стремился рассказать о нем, воспеть труд великого художника и оплакать его трагическую гибель.В центре событий — скованность и обреченность мастера, творящего в тираническом государстве, описание внутреннего положения Грузии при Георгии I.


Перстень Борджа

Действие историко-приключенческих романов чешского писателя Владимира Неффа (1909—1983) происходит в XVI—XVII вв. в Чехии, Италии, Турции… Похождения главного героя Петра Куканя, которому дано все — ум, здоровье, красота, любовь женщин, — можно было бы назвать «удивительными приключениями хорошего человека».В романах В. Неффа, которые не являются строго документальными, веселое, комедийное начало соседствует с серьезным, как во всяком авантюрном романе, рассчитанном на широкого читателя.


Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Георг Борн – величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой человеческих самолюбий, несколько раз на протяжении каждого романа достигающей особого накала.


Евгения, или Тайны французского двора. Том 2

Георг Борн — величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой самолюбий и воль, несколько раз достигающей особого накала в романе.


Евгения, или Тайны французского двора. Том 1

Георг Борн — величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой самолюбий и воль, несколько раз достигающей особого накала в романе.