Дети Темнолесья - [98]

Всеблагой Совет, как и следовало ожидать, «предводительницу банды отбросов» главой рода считать отказывался. Предназначавшееся при голосовании высокому роду Лунной Охотницы, Покой Приносящей в Мир, трон-кресло занимал представитель Ирнаэталя. Одно время — после первых побед над орками — Темному Лесу предоставили право голоса, однако посол королевы даже не успел доехать до места сбора Совета, как слухи о проводимых реформах подтвердились и трон сожгли. Поэтому до сих пор правящее семейство дроу в официальных бумагах светлых именовалось «отложившейся ветвью высокого рода Лунной Охотницы, Покой Приносящей в Мир», и никак иначе.

Шансов получить власть в Темном Лесу Ирнаэталь не имел, да и не хотел. Но сложившаяся юридическая коллизия сильно мешала признанию дроу в качестве равноценного партнера светлых земель, ее давно пытались разрешить. До сей поры — безуспешно.

Приличия вынуждали раскланиваться с многочисленными родственниками и знакомыми, обмениваться с каждым парой фраз. Аластесс стояла достаточно высоко в иерархической лестнице своего клана, даже в такой момент с ней желали поговорить многие. Выразить соболезнования или просто приветствовать. Женщина доброжелательно кивала каждому, хотя с каждым мгновением Торат сильнее чувствовал, как тугой спиралью в ней закручивается злость. Наконец ему надоело:

— Пойдем. С нашей стороны невежливо забыть о хозяевах.

— Я тоже здесь не чужая, — огрызнулась пришедшая в дурное расположение духа жена, затем глубоко вздохнула, успокаиваясь, и погладила спутника по руке: — Извини.

— Ничего страшного.

Перед центральным входом в замок пришедших встречала леди Месерэ, супруга Аластора. При виде внучки она сделала пару шагов вперед, выражая благоволение и радость от встречи. Торат удостоился чуть заметного кивка — хозяйка замка всегда держала его на некоторой дистанции. Вместе с тем мужчина ни разу не слышал от нее колких высказываний в свой адрес, и интриг против него она, кажется, не затевала.

— Пусть боги благословят вошедших под крышу моего дома, — произнесла она ритуальное приветствие. — Хотя я желала бы видеть вас по менее печальному поводу.

— Я до сих пор не могу поверить, что все происходящее реально, — пожаловалась Аластесс— Мне постоянно кажется, что я попала в какую-то хитрую иллюзию.

— Твой отец тоже долго не решался озвучить результаты расследования. Обвинить Вереска, лучшего из лучших… Немыслимо.

— Я хотел бы переговорить с лордом Аласгортиа, — вмешался Торат. — Не будет ли с моей стороны слишком дерзко просить об аудиенции? Я понимаю, что сейчас он занят и у него много дел, но мне хотелось бы задать ему пару вопросов до суда.

Леди немного поколебалась, однако подозвала стоявшего неподалеку охранника и приказала:

— Проводите лорда Тората в покои лорда Аласгортиа. Прошу вас, лорд Торат, не затягивать беседу — моему сыну предстоит трудный день.

Уходя, беловолосый слышал, как Аластесс прощается с бабушкой. Она намеревалась навестить леди Эридару, чтобы забрать гостившего здесь со вчерашнего вечера сына и вместе с ним ждать начала церемонии в предназначенной им ложе. По мере приближения к первому совершеннолетию Аласдик все чаще посещал замок Волка. Узы крови тянули его в общество сородичей, и недалек тот день, когда мальчик окончательно переедет в замок. Он не перестанет любить и уважать отца, но связь с ним ослабнет, на первое место после ритуала принятия в род окончательно встанет мать.

С тестем Торат столкнулся перед дверьми принадлежащих тому комнат. Сопровождающий только собирался произнести его имя, чтобы испросить дозволения войти, как перекрывавшие проход густые листья раздвинулись, и в коридор вышел одетый в синий камзол Аласгортиа. Несомый в руке короткий топорик, выкрашенный в ярко-алый цвет, и слуга в закрывающем лицо капюшоне, тащивший щит с изображением рта, молчаливо свидетельствовали — лорд на предстоящем процессе будет обвинять.

— Ах да, поход ведь закончился… — Высокородный снизу вверх посмотрел на зятя. — Надеюсь, он прошел успешно?

— Как и всегда. Вы не могли бы уделить мне немного времени?

— Вы можете проводить меня в залу.

Аласгортиа обладал потрясающей коммуникабельностью. Любой связавший жизнь с секретной службой должен уметь общаться, но младший сын главы Волков, казалось, мог разговорить даже камень. С ним Торат всегда чувствовал себя легко. Дроу, рожденные после основания Темного Королевства, обращали меньше внимания на сословные перегородки, поэтому в разговоре между собой двое мужчин использовали менее формальную речь. Та дистанция, что ощутимо лежала между выходцем из младшего рода и знатными родичами его жены, рядом с Аласгортиа ощущалась слабо. Он оставался аристократом, рожденным править, — только власть свою не выпячивал.

— Примите мои соболезнования, высокий лорд. Хотя я был не очень хорошо знаком с Аласдииром, он производил на меня впечатление очень достойного дроу.

— Да, он тоже с уважением о вас отзывался. Его смерть — сильный удар и для меня лично, и для всех Волков.

— Надо полагать, столь же сильный, как и сегодняшний суд?

Аласгортиа экспрессивно всплеснул руками, быстро меняя положение пальцев «горе» в знаки «скорбь» и «гнев».