Дети сумерек - [70]

На экране телевизора Рокси умело делала вид, будто не замечает нервозности мужчин в штатском.

— Госпожа Малкович, вы можете подтвердить или опровергнуть тезис, что вами найдено противоядие?

— Простите, но вопрос некорректен. Мы не занимаемся ядами, и, насколько мне известно, версия отравления не выдержала критики.

— Однако военный комендант заявил дословно — «как минимум триста тысяч заражённых детей и подростков»!

— Они ничем не заражены. Экспертами проверены тысячи продуктов питания, взяты пробы воды. Не обнаружено токсичных веществ, а также веществ, вызывающих галлюцинации. Строго говоря, заболевшие потребляют абсолютно доброкачественную пищу.

— А что показал анализ содержимого желудков? Нам сказали, что большинство жертв ели попкорн на киносеансах, а после кино лишали себя жизни?

— Это вопрос не ко мне, но ещё раз повторю — попкорн вполне качественный.

— Тогда объясните нам.

— Я сказала — качественный, но я не употребляла слова «безопасный».

— Доктор, это правда, что солдаты подобрали трупы волосатых девушек?

— Спросите об этом полковника Малого, вот он рядом.

— Полковник, это правда, что женщины начинают превращаться в мужчин?

— Это провокация. Лица, распускающие подобные слухи, будут арестованы и преданы суду.

— Нам сообщили, что группа байкеров до смерти забила двух школьников, но военный патруль даже не вмешался. Они просто проехали мимо! Нам в редакцию прислали фотографии…

— Передайте ваши фото моему помощнику, мы разберёмся.

— Господин Малой, прямо сейчас мародёры громят торговый центр на аллее Памяти. Мой коллега передаёт, что военные не вмешиваются. Работники торгового центра окружили два бронетранспортёра, но офицер делает вид, что не знает родного языка…

— Если это подтвердится, начальник патруля будет предан трибуналу.

— Полковник, отчего бы вам не признать, что в нашей армии служат трусы?!

— Я не командую армией, я руковожу специальным научным подразделением. Полагаю, что у офицеров нет разрешения открывать огонь на поражение.

— Господин полковник, вы говорите так, будто гражданские суды уже не функционируют?

Но полковник Малой уже показал публике спину. Репортёры снова переключились на Рокси.

— Доктор, нам хотелось бы пообщаться с директором вашего института. Почему молчат все телефоны?

— Сожалею, но этот вопрос тоже не ко мне.

Люди с микрофонами подпрыгивали, наползали на чёрный мрамор крыльца, точно свора коварных ползучих хищников. Нине показалось, что доктор Малкович сдерживается из последних сил и вот-вот залепит кому-нибудь в объектив каблуком или зонтиком.

— Это правда, что ваши коллеги удрали за границу?

— Доктор, ваши мышки и кролики действительно бегают по потолку?

— Госпожа Малкович, в печати опубликовано интервью с Ингой Тянь. Она работала у вас лаборантом год назад, её покусали взбесившиеся морские свинки и крысята. Значит, уже год назад вы знали, что мутации приводят к агрессии?

— Чем вы кормили ваших кроликов, госпожа доктор?

— Это правда, что Академия наук официально открестилась от ваших опытов?

— Есть ли шанс найти контркультуру для промывки испорченных генов?

— Госпожа Малкович, а вдруг это новый наркотик?

На взгляд Нины, доктор стоически перенесла атаку.

— Признаюсь, я была бы рада такому повороту, — доктор Малкович выдавила улыбку. — Мы бы увидели реального врага и смогли бы придумать, как с ним бороться. Простите меня, больше нет времени.

Нина переключила канал.

На экране возник нервный стриженый дядька, у него дёргались попеременно оба глаза и щека. Дядька тёр ёжик на голове и выплёвывал фразы так быстро, что Нина не успевала воспринимать.

— Не следует делать из мухи слона. Кто такая эта Малкович? Это безответственная болтовня — в разрозненных вылазках хулиганов видеть генетическое заболевание… Мы немедленно примем меры к пресечению…

— Валдис, кто этот псих? — вернулась к разговору Нина.

— Это не псих, а министр внутренних дел. Впрочем, одно другому не мешает.

Камера переехала с министра на кругленькую журналистку.

— Однако… что вы скажете о возможности эпидемии?

— Эпидемии чего? — Веки министра задёргались ещё быстрее.

— Эпидемии агрессии. Эпидемии убийств.

— Я прошу вас не преувеличивать. Никаких эпидемий, просто вылазки пьяных молодчиков… Вы тут, на телевидении, шустрые ребятки, ха-ха… Я всегда жалел, что мы не можем платить столько же, иначе давно бы переманил всех очаровательных ведущих к себе в пресс-службу, ха-ха…

— Выходки пьяных молодчиков? Тогда почему на въездах в город поставили военные патрули? Почему отменены поезда, и гражданские службы ссылаются на ваш приказ?

— Это не мой приказ, я не вправе распоряжаться… Насколько мне известно, решение принималось Советом обороны…

Нина со стоном выключила телевизор. Именно сейчас она остро чувствовала, как ей не хватает отца. Папа был где-то далеко, в тысячах миль к югу, среди айсбергов и чаек. Он не работал на политиков и военных, но всегда всё замечательно и понятно про них объяснял. Если папа чего-нибудь не знал, он записывал вопрос, отправлялся в царство книг и возвращался к дочери вооружённым до зубов. Когда Нина была маленькая, папа сажал её на колени и невероятно увлекательно рассказывал о Южном полюсе, о чудном крае под названием Патагония, о подводных течениях и затерянных сокровищах. Когда Нина подросла, папа продолжал отвечать на её вопросы, хотя порой она вопросами вгоняла в краску и бабушку, и маму. Папочка был самый умный, он приносил самые интересные книги, он брал её с собой на самые толковые фильмы и никогда не повышал голос. И вот сейчас, когда творится такое… такое… как назло, он в экспедиции и ничем не может им помочь. Мамочка у них тоже молодец, она заявила, что будет ходить на работу, даже если в их хосписе никого, кроме неё, не останется. Пока кроме мамочки на работу выходили ещё трое, но неделю назад их штат насчитывал двенадцать человек. Папа, папа, как же его нам не хватает.