Дети Спящего Ворона - [91]

— Так ты со мной?

— И я, и мои воины. Там, наверное, будет совет. Нам надо на нем быть.

— Тебе да. Ты ли-нессер, но меня, талмерида, кто туда пустит? Я не совсем подданный Империи.

— Зато брат принцессы и, дадут боги, будущей императрицы. Едем, а по дороге я тебе подробнее расскажу обо всех вельможах и о том, как проходит совет ли-нессеров… Его собирают только если есть сомнения, может ли принц стать императором… А в нашем случае сомнения, похоже, есть.

* * *

Тело императора обнаружили на четвертый день: главный советник отца наконец-то догадался заглянуть в потайной проход. Дальше, как и предполагал Ашезир, допросили всех стражников. Тут же выяснилось, что последними с божественным разговаривали принц и принцесса. Никто не посмел в открытую обвинить их в убийстве, но слова, что надо созвать совет ли-нессеров, прозвучали. Теперь у Ашезира оставалось дней пять-семь, чтобы договориться с одним из возможных преемников верховного жреца бога Гшарха, а потом короноваться тайно, до совета, в присутствии лишь нескольких свидетелей.

Тут обещал помочь ли-нессер Оссар. Старик был одним из немногих вельмож, кто желал видеть Ашезира на троне.

Если получится надеть корону, то на совете можно будет обвинить противников в измене… А если успеют прибыть союзники…

Дадут боги, все сложится, и за Ашезира встанут талмериды, воины Оссара и еще двух верных вельмож. А также будет отряд стражников матушки — он написал ей, чтобы взяла больше охраны. Ныне вдовствующая императрица не могла не понять намека. Основная сложность в том, чтобы остальные вельможи не узнали, что он стягивает ко дворцу силы и не ответили тем же, иначе не миновать междоусобицы. Она ослабит Империю вне зависимости от того, кто победит.

Однако главное сейчас — короноваться. Благо, в Шахензи венчание на престол, как и похороны правителей, всегда проходят в храме Гшарха, а не при народе. Значит, до поры удастся скрыть, что Ашезир стал императором. Зато на совет он выйдет в золотом венце повелителя и тогда вдоволь налюбуется на вытянутые физиономии ли-нессеров.

Только бы договориться с преемником верховного, на которого указал Оссар! Ведь по всем законам короновать должен сам верховный жрец, исключение делается лишь если тот серьезно болен и не может встать с постели. Согласится ли преемник на время сделать своего наставника и господина больным? Оссар, конечно, рассказал, как найти к нему подход, что предложить, но вести беседу, льстить и подкупать все равно придется Ашезиру. Справится ли он?

Тело императора забальзамировали, теперь он должен был упокоиться в подземелье храма среди предшественников. Как гласит легенда, первым из них был вечно живой сын Гшарха. Мертво только его тело, а дух живет во всех императорах и говорит их устами.

В склепе полз чад, стелился над полом и поднимался к сводам, тянулись заунывные песнопения, а болезненно-серые тени кривлялись на каменных гробах…

Быстрей бы выйти на свет! Увы, еще нескоро закончится погребальная церемония. Императора поместили в углубление, устеленное шелком. Теперь сначала Ашезир должен был возложить рядом с телом отца что-нибудь дорогое, потом Хинзар, а следом и ли-нессеры.

Хинзар… Он утирал кулачками слезы, не в силах сдержать плач, его веки покраснели.

…Прости, братишка, прости. Я все сделаю, чтобы хоть как-то заменить тебе отца.

Прощание с божественным длилось почти до вечера, наконец вереница из принцев и знати потянулась наружу и скоро вышла из храма. Ашезир с наслаждением втянул сырой холодный воздух. Снежинки таяли на щеках, оседали на ресницах и будто смывали с тела пыль и тлен подземелья.

Хинзар снова всхлипнул, и Ашезир опустил на него взгляд. Каштановые волосы мальчишки густо припорошил снег, отчего они казались поседевшими.

— Иди ко мне, — Ашезир прижал брата к груди и, стянув кожаную перчатку, погладил по голове. Снежинки укололи пальцы, растаяли под ладонью. — Хинзар, родной, все когда-нибудь уходят в тот мир… Наш с тобой отец прожил достойную жизнь, полную подвигов, он был великим императором, в том мире его встретят с почестями.

Глупые слова. А правильных не находится. Банальностями же мальчишку не утешить. И нужно ли утешать? Может, если изольет горе в слезах, ему скорее полегчает? Ведь и Ашезира не успокаивали ни соболезнования, ни уговоры, когда один за другим погибли старшие братья. Только слезы и время уменьшили боль.

— Он же не просто умер! — осипшим голосом воскликнул Хинзар. — Его убили подлые враги! — он снова всхлипнул и вцепился Ашезиру в плечи. — Ты же найдешь их? Найдешь и убьешь? Пусть им отрубят головы… Нет, пусть их лучше четвертуют! Ты найдешь их?

— Да, найду, обещаю.

Он сжал руку Хинзара и повел его дальше, к храмовой площади, где уже собрался народ. При виде принцев и ли-нессеров люди заголосили, зарыдали и в знак скорби начали вымазывать лица в пепле, заранее принесенном из дома. Тут и там раздавались вопли:

— Сын Гшарха нас покинул! Плачьте, люди!

— Темные времена настали!

— Мы погибнем без божественного!

— Вернись к нам, божественный!

Еще шесть дней плач будет лететь над Империей, в эти дни на улицах не зажгут ни одного фонаря, и редкие смельчаки осмелятся выйти ночью из дома. В темном мире, лишенном божественной защиты, чудища обретают силу и пожирают людей.