Дети Спящего Ворона - [90]

— Хорошо… — сдалась Данеска. — Если ты обещаешь…

— Обещаю! Не сделаю твоему посланнику ничего дурного — всего лишь отправлю в… ну откуда он там родом? Невеликая жертва за то, чтобы мы с тобой стали императорами.

— Пусть мне принесут пергамент и чернила. Но… сначала это, — она кивнула на жижу с остатками еды, увязшими в ворсе ковра. — Нужно, чтобы убрали, но… как объяснить, почему это вообще… Вдруг рабы что-то заподозрят? А потом начнут болтать.

Ашезир рассмеялся:

— Я тебе скажу, что они заподозрят: или что тебя снова отравили, или что ты беременна. Лучше второе, поэтому постарайся выглядеть довольной.

Стоило Ашезиру вспомнить об отравлении, и в голову пришла неприятная мысль: император последние недели всеми силами пытался выяснить, кто подсыпал Данеске яд. Судя по его намекам и довольному виду, почти выяснил… Увы, с Ашезиром своими догадками почти не делился. Как теперь узнать, кого подозревал? А оставлять это просто так тоже нельзя: те, кто пытался избавиться от принцессы один раз, могут попробовать и второй, и третий. Проклятье! Все же не вовремя он убил отца…

Глава 3

— Ну что, давай прощаться, что ли? Когда еще в следующий раз свидимся? — От зычного голоса Ширая Ирихтиса Виэльди вздрогнул и смял в руке послание. Ли-нессер это заметил и хохотнул, в уголках век сложились веселые морщинки. — Эй, да ладно тебе, не пугайся! Не собираюсь я выведывать твои секреты. Любовные, небось? — он подмигнул. — Так уж и быть, держи их при себе.

— О, если бы любовные! Но увы, — Виэльди усмехнулся, хотя было не до смеха: просто при беседе с русым бородачом сложно оставаться серьезным.

Он окинул взглядом комнату в поисках меча. Куда его положил? Кожаные ножны цвет в цвет совпадали с темным деревом и терялись на его фоне. Из дерева же здесь было сделано все: и стол, и кресло, и скамья, даже пол выложен узкими дощечками и стены обиты ими же.

А, да вот же он, на одной из скамеек!

Виэльди надел меч на пояс и снова повернулся к ли-нессеру.

— Вести тревожные.

Ширай прищурил зеленые, как море, глаза и чуть сдвинул брови.

— Неужели в Талмериде что-то стряслось?

— Да нет, не в Талмериде, а у вас, в Шахензи. На вот, сам прочитай.

Виэльди протянул ему послание, ли-нессер повертел его в руках и проворчал:

— Засранец степной, ты глумишься, что ли? Я в этих ваших каракулях ни в зуб ногой!

— До сих пор? А пора бы научиться, — хмыкнул Виэльди. — Пришлю тебе наставника посуровее. Если будешь плохо отвечать урок, станет стегать тебя плетью.

— Я тебе голову этого твоего наставника обратно в сундучке пришлю, в серебряном, поганец ты сучий.

— Серебро мне всегда пригодится, так что шли да побольше, — Виэльди ухмыльнулся, но тут же посерьезнел. — Ладно, хватит зубоскалить. Известие-то правда важное. Скажи, эта комната надежна?

— Обижаешь! В иную я бы тебя не поселил.

— Ну, я так, на всякий случай… — он помолчал, затем выдохнул: — Император мертв.

На лице ли-нессера неверие сменилось изумлением, а потом злобной радостью.

— Наконец-то окочурился, стервь! Но… как ты узнал об этом раньше меня? От кого?

— Вот это меня больше всего и тревожит. Письмо от моей… от сестры. Данеска говорит, что о смерти божественного пока знают только двое: она и принц Ашезир. Ну, то есть знали на тот день, когда она отправляла посланца. Еще говорит, что принцу нужна помощь, чтобы взойти на престол… Нужны воины, которые явятся во дворец и не допустят переворота.

Ширай присвистнул.

— Если законному наследнику нужна помощь… и если он первым узнал о гибели отца… Понимаешь, что значит?

— Да уж догадываюсь. Либо он сам его и убил, либо просто скрыл его смерть ото всех. Скорее, первое.

— Думаешь, он на это способен?

— Еще как. Поэтому… рано нам с тобой прощаться, Ширай. Я со своими воинами еду в столицу. И ты, надеюсь, тоже?

— Твоей сестре можно доверять? Вдруг ее заставили? Вдруг это ловушка?

— Нет, Данеска никогда бы не предала. А если бы ее заставили, то вставила бы в письмо кое-какие слова… Отец нас так научил.

— Умно. Что ж, если принц не займет трон, начнется грызня между вельможами, а я далеко не со всеми из них дружу. Уж лучше выродок Лишанра, чем, к примеру, ли-нессер Цаур Саанхис…

— Кто это — Лишанр?

— Да император же… Бывший, если верить письму, — Ширай кивнул на послание, которое по-прежнему сжимал в руке. — Ну да, откуда тебе знать… Принц, становясь правителем, теряет свое имя: для всех подданных становится «божественный» и «мой император». Даже в летописях имя не упоминается. Хотя девки, может, и шепчут его в постели, кто знает…

— И как люди отличают одного древнего правителя от другого?

— А никак, — фыркнул ли-нессер. — Неспроста же император — божественный. Считается, будто с самого основания у Шахензи лишь один повелитель, просто его дух переселяется из одного тела в другое. Неужели я не рассказывал?

— Нет.

— Нет и ладно… — Ширай махнул рукой. — Все равно это лишь традиция и легенда. Разве что совсем уж дремучая чернь в нее верит. Однако… вернемся-ка к престолу. Если принцу нужны воины, значит, он думает, будто кто-то из вельмож метит на его место. Скорее всего, сукин сын Цаур, чтоб его шакалы во все дыры… Давай, собираемся — и поехали.