Что делает? Да ничего… Совсем ничего. Зато на душе какая-то легкость, и почти счастье, и больше никаких бед…
Рывок за рукав, за волосы — а! больно!
Возглас:
— Ты что творишь?! С ума сошла?!
Наверное, сошла… Но почему советник кричит, почему на его лице ужас? И почему… почему ее нога перекинута через бортик балкона? А внизу — головокружительная высота, смотреть страшно, ноги немеют, руки немеют, как и язык.
— Л-лакор, — задрожав всем телом, прошептала Джефранка, — держи меня, н-не отпускай…
Он рванул ее на себя так сильно, что щиколотка оцарапалась о камень, затем прижал к себе и погладил по плечу.
— Княжна… Моя княжна, что же ты делаешь?
— Не знаю… Я сама не поняла… как там оказалась.
— Бедная моя княжна, — советник стиснул ее руку, затем отстранился.
Какой он хороший! Ведь точно в нее влюблен, но никогда, ни разу не позволил себе лишнего — зато всегда оберегал. Жаль, от наместника не уберег… это было не в его силах. И сейчас не убережет.
— Это же он приехал, да? — упавшим голосом спросила Джефранка. — Точно он…
— Не знаю. Может, и нет. Подождем следующего вестника.
Какой смысл ждать и надеяться? Ясно, что это наместник, больше некому.
Как совладать с собой? Как не потерять разум и не броситься с самой высокой башни?
Вернувшись в свои покои, Джефранка, не раздеваясь, забралась в кровать, закуталась в покрывало и сомкнула веки. Не уснула, конечно, всего лишь попыталась ни о чем не думать, но и это не удалось. Вот-вот явится наместник, вот-вот вынудит ее пройти с ним через брачный обряд, а потом… потом будет измываться над ней, как в тот раз или даже хуже.
Ну зачем она княжна, почему не простолюдинка?
Кто-то постучал в дверь — наверное, Лакор. Джефранка не откликнулась: пусть он думает, будто она спит. Стук повторился. Нет, она не станет отвечать: если явился наместник, то и так ворвется в ее покои, не взирая ни на что.
Стук все не утихал, потом отворилась смежная дверь, вошла Руниса и, дотронувшись до руки, сказала:
— Моя княжна, там советник. Говорит, что у него важное известие.
Ну конечно, важное и страшное — Джефранка даже не сомневалась!
— Ладно, — выдохнула она и выбралась из кровати. — Пусть войдет.
Она разгладила платье, вздернула подбородок: не покажет страха, ни за что не покажет! Лакор сегодня и так стащил ее, перепуганную, с бортика балкона, незачем волновать его снова.
Руниса распахнула дверь, впустила советника и удалилась.
— Моя княжна, — заговорил Лакор. — Приехал второй посланник, он сказал, что явились…
Джефранка была уверена, что выдержит это известие, но ошиблась. Голова закружилась, в глазах потемнело, ноги подкосились, окончания фразы она не расслышала — голос советника доносился до ушей, но смысл слов ускользал. Она бы упала, но Лакор ее удержал, похлопал по щеке и почти крикнул:
— Княжна! Княжна, эти воины — талмериды! Не имперцы — талмериды.
Силы вернулись. Она дернулась в руках советника, затем выпрямилась и пробормотала:
— Талмериды? Не может быть… Андио Каммейра?
— Нет. Его сын.
— Сын? — тупо переспросила Джефранка, еще не до конца придя в себя.
Что за сын? Ах да, тот, со шрамом… Виэльди. Зачем он здесь? Сказать, что каудихо отказывается на ней жениться? Это она уже и так поняла. Или… что если вместо Каммейра-отца ее мужем станет Каммейра-сын?
…Духи, боги, великий Ворон, пусть будет так! Пусть я стану женой кого угодно, лишь бы не наместника! Ну пожалуйста!
Джефранка приняла рин-каудихо в смежных со своими покоях, но в этот раз за ее спиной стояли два стражника: она не повторит прежней ошибки, ведь неизвестно, с чем этот Виэльди пожаловал, вдруг он такой же подлый, как Хашарут?
Талмерид шагнул вглубь комнаты, держа в руках какую-то шкатулку, а его лицо было усталым и равнодушным.
— Я рад тебя видеть, прекрасная княжна, — сказал он.
У Джефранки чуть не остановилось сердце: почти теми же словами ее приветствовал наместник.
— Добро пожаловать, рин-каудихо, — выдавила она. — Что привело тебя в Адальгар?
— Твоя красота меня покорила, и я буду счастлив сделать тебя своей женой. А это мой дар тебе, если согласишься принять, — он протянул шкатулку, откинул крышку: внутри засверкали драгоценные камни, оправленные в золото.
Да не нужно всего этого! Она и без них, без подарков… Кажется, готова прямо сейчас броситься ему на шею, расцеловать, расплакаться, а потом говорить, говорить на разные лады «спасибо»!
Конечно, ничего такого она не сделала. Приняла дар и сказала:
— Я знаю, что ты сильный и богатый воин, и твое предложение делает мне честь. Я буду рада выйти за тебя замуж.
Еще как рада!
Спасена! Спасена!
Виэльди Каммейра улыбнулся и спросил:
— Я счастлив. Можем ли мы устроить свадьбу в ближайшее время? Как можно быстрее?
— Хоть завтра, если обойдемся без большого торжества… Если тебе оно не нужно…
— Оно мне не нужно. Поэтому… завтра?
— Да! Пусть будет так.
* * *
В полдень следующего дня Джефранка с нежданным и, одновременно, долгожданным женихом оседлали коней и в сопровождении советника, знатных воинов и талмеридов поехали к каменному кругу неподалеку от города. К жрецам еще вчера отправили посланников, так что к обряду все было готово. Конечно, больших торжеств не будет, никак не успеть, но это неважно. В конце концов, для адальгарцев можно устроить праздник позже, через несколько дней.
