Дети Спящего Ворона - [140]

Хинзар слышал, но не верил в клевету врагов. Неужто и Иршиз на стороне врагов?

— Неправда! Мой брат хороший, он никогда бы так не сделал, он…

Хинзар запнулся, вспомнив, как неласков отец был с Ашезиром и какие взгляды Ашезир бросал в спину отца. Нет… все равно это не может быть правдой…

Он так не хотел плакать и все же расплакался, да еще как маленький — громко, навзрыд. Заикаясь, сквозь всхлипы, повторял:

— Мой брат хороший… х-хороший… он бы никогда…

Иршиз обнял его, прижал к груди и, поглаживая по спине, приговаривал:

— Ну-ну, мой принц, успокойся. Тяжело, я понимаю, но…

Дальнейшей речи Хинзар не слышал, а точнее, не прислушивался. Сейчас непонятно, кому верить: то ли брату, то ли телохранителю. Раз так, он будет верить себе и только. По крайней мере, пока все не прояснится… А если не прояснится? Тогда что делать, что думать? Ведь и телохранитель, и Ашезир всегда были к нему добры, он даже не знал, кого больше любит. С одной стороны, брата, конечно… С другой, с Иршизом он проводил куда больше времени, и тот до сегодняшнего дня ни разу не обманывал.

Великий Шейшуриз не сомневался бы, а сразу понял, где правда, а где ложь. Хинзар же оставит сомнения на потом. А сейчас выяснит то, что можно выяснить. Вроде его везут на земли дикарей… Вот об этом и надо спрашивать.

— Поднимись, Иршиз! — телохранитель послушался. — Теперь скажи, что будет дальше? Равнинные земли огромны. Куда именно меня везут?

— К наместнику Хашаруту, мой принц. Он желает видеть императором тебя, а не твоего брата.

— Меня не волнуют его желания, — Хинзар пытался произнести это твердо и с достоинством, а получилось, что пискнул.

Дальше вести себя с достоинством тоже не получилось. Точнее, в мыслях-то достоинство было, но как его покажешь, если зубы стучат, губы трясутся, а по телу бегают мурашки?

— Мой принц! Вот! — воскликнул Иршиз и набросил на него шерстяной плащ, подбитый какими-то шкурами. — Клянусь, ты не замерзнешь! Для тебя такое место приготовлено, что жарко станет! Позволь проводить?

Хинзар кивнул. Телохранитель повел его между ящиков… Ящиков? Вот почему его в нем заперли: чтобы сделать незаметным на случай, если береговая охрана решит проверить «товар». Ну конечно, невелика вероятность, что откроют «тот самый».

Взойдя по короткой, в три ступени лестнице, Хинзар оказался на палубе. Ледяной мокрый ветер бил в лицо, холодными щупальцами пробирался под плащ.

— Идем дальше, мой принц, — сказал Иршиз.

Он привел его в надстройку на корме. В ней лежали шкуры, много шкур. Одни из них служили ложем, другие — одеялом. Хинзар не спорил и лег, зарывшись в мягкую овчину.

До чего чудесно! Уютно, тепло, веки слипаются, несмотря на страхи и тревоги.

Несколько мгновений, и Хинзар, обессиленный, уснул под завывания ветра и плеск волн.

* * *

В молочной дымке всплыла, словно из ниоткуда, серая полоска земли, а Хинзара заставили переодеться. Все прозвучало как просьба, да только ясное дело, что на самом деле это приказ. То ли наместник, то ли еще кто-то передал его устами Иршиза, а уж телохранитель облек повеление в мольбу.

— Мой господин, это ради тебя! Враги не должны узнать в тебе принца. Пожалуйста, извини, что прошу о таком…

Хинзар не противился и покорно переоделся: вместо подбитого мехом плаща и добротной шерстяной одежды — поеденные молью лохмотья и тонкая накидка, вместо теплых сапог — драные ботинки. Уже через несколько минут зуб на зуб не попадал, а спасения не было. Он мог отказаться, но кто поручится, что тогда его снова не заперли бы в ящике? Нет уж, лучше померзнуть, зато услышать и увидеть как можно больше и, если повезет, узнать, с кем и чем имеет дело.

Порт встретил возгласами береговой охраны и криками озябших чаек. То есть это Хинзару казалось, что птицы озябли, потому что сам чуть с ума не сходил от холода. Как, наверное, и две дюжины мужчин и женщин, среди которых он стоял.

— Предводитель береговой охраны Унрун, — поднявшись на палубу, представился на дурном шахензийском лысый черноусый великан. — С чем в Адальгар пожаловали?

Вперед выступил Иршиз.

— Мы из Шахензи, уважаемый. Вот, должников везем на поселение, — он кивнул на группу оборванцев, среди которой был и Хинзар. — Хотя… если честно, мы их просто заодно прихватили. Вообще же маслами разными торгуем, с ними и приехали.

— Больших торжищ и ярмарок по зиме нет, а ради мелких море пересекать… — воин недоверчиво фыркнул.

— О, у нас свой покупатель. Наместник Хашарут. Осенью к нему не успели, так хоть теперь… Иначе весны ждать, но тогда он нам точно головы оторвет.

— А дорожный указ есть?

— А то как же! Вот! — Иршиз протянул стражу запечатанный кожаный футляр.

Унрун сорвал печать, достал пергамент и уткнулся в него взглядом. Судя по выражению лица, прочел въедливо. Подняв глаза, пробормотал: — Масла, значит…

— Ну да, — Иршиз улыбнулся открыто, наивно, затем махнул рукой в сторону. — Вон там ящики. Видишь? Все кувшины стоят в них. Хочешь, проверь, мне скрывать нечего.

— Проверю, — пообещал великан и тут же выполнил обещание.

Он вскрыл три ящика, из каждого откупорил по два-три кувшина, понюхал содержимое, затем обмакнул туда палец и попробовал на вкус.