Дети Сиспилы - [45]

На помощь Стосу тотчас пришел Вилли, который сидел рядом с ними и уже напевал себе под нос новую песню. Повернувшись к двум друзьям, он сказал:

— Изя, а я тебе что, из хлебного мякиша сделан?

Тот взмахнул рукой и обиженно воскликнул:

— Так ты же в фе се бе намылился, Билл!

— Ну, и хрен с ней, с этой фе се бе, Изя. — Твердо сказал Вильям — Уж если Эллис собирается прописаться в "Здыме", то кому, как не мне её и вас опекать? Ну, а с "Альфой" ни один урод связываться не станет, Изя. Это я тебе гарантирую.

Наконец, Резина закончил свое камлание над компьютером и пустил сведённую песню. Что уж там он делал над музыкой и голосом, через какие такие фильтры пропускал эту композицию, но звучала она ничуть не хуже, чем песни Ольхон на её родном языке. Голос девушки звучал так широко и мощно, с такими фиоритурами, что все буквально замерли и вытаращили глаза, а Лулуаной стала что-то взахлёб говорить Стосу, но он её не слушал, так как его взгляд был прикован к Эллис.

Когда блюз смолк, на несколько минут воцарилась тишина, но вскоре она была вскоре взорвана дружным воплем восторга и все бросились обнимать Ольхон и Эллис, создавших это чудо на музыку Резины. Тот сидел за компьютеров с полуоткрытым ртом и совершенно идиотским выражением лица, пока его не выволокли оттуда Костик с Кольком и не вбросили в толпу, словно тюк соломы. Вот тут-то ему и досталось на орехи.

Обе девицы целовали его справа и слева, а все мужики колотили по спине кто ладонями, а кто и кулаками. Его хотели было качнуть, но побоялись, что он размажется по потолку и потому отставили эту затею, как крайне опасную для дальнейшей судьбы коллектива. Пожалуй, больше всех радовались Митяй и Эдуардо, так как они куда лучше других знали, что с такими вещами они смогут спокойно работать и на западе. Но для этого им нужно было ещё пройти очень долгий путь, хотя начало было уже положено. Голос Ольхон звучал на английском ничуть не хуже, чем на бурятском, да, к тому же, по авторитетному мнению Вилли, без малейшего акцента. У бурятки был талант к языкам.

В студию приехал Валдис Бочулис с несколькими новыми костюмами для музыкантов и кожаными шортами для обоих качков. Вообще-то, этого парня из Удмуртии звали Володька Бочкарёв, но в Москве он решил стать Бочулисом. Впрочем, какая разница. В любом случае этот тридцатилетний выпускник "Тряпки" был отличным дизайнером по костюмам и ещё превосходным стилистом. Его и портниху-закройщицу, стильную даму лет сорока, что приехала только для того, чтобы снять мерки с Эллис, тотчас усадили на диван и, угостив пивом, дали и им послушать новую песню Ольхон.

Валерка, хорошо знал английский и сразу же пришел в восторг ничуть не меньший, чем у всех музыкантов и друзей "Здыма" вместе взятых. Именно он и предложил поехать в ресторан и выпить за успех нового начинания и взятие сладкоголосой Ольхон очередной вершины в песенном творчестве. Окинув взглядом толпу, Стос немедленно позвонил ещё одному своему другу, тот держал греческий ресторан с караоке и предложил поехать туда. Ресторан этот ему нравился сразу по двум причинам, — там кормили, как на убой, и имелась большая летняя веранда, совмещённая с залом, которую он и заказал для плотного ужина. Ну, и ещё у Севки всегда собиралась очень приличная публика.

Сразу после звонка народ бросился к машинам. Резина вместе с Ольхон и Вильямом забрались в его джип, так как Изя первым умчался куда-то на "Мазде". Мишка купил себе серебристую "Тойоту-Селику" и теперь "люминька" отошла бритоголовому Митяю, а поскольку Бочулис приехал на своей "десятке", то синий автобус им уже не понадобился. Пока все рассаживались по машинам, Резина вспомнил, вдруг, о том, что забыл обесточить свою аппаратуру и отсутствовал минут пятнадцать.

Стос сразу же сообразил, что Изя, скорее всего, хочет представить ему и "Здыму" свою невесту, но это его нисколько не опечалило. Судя по тому, что Ольхон облачилась в дорогое вечернее платье и надела сапфировое колье, смотрины должны были быть обоюдными. Наконец, спустя полчаса после того, как Изя умчался на Плющиху, они выехали со двора и не спеша направились к Садовому кольцу.

Стос возглавлял колонну автомобилей и потому выбрал самую длинную дорогу, через Таганку. Было четверть девятого вечера и, как обычно по пятницам, дорога уже не была так забита машинами, как в часы пик. Тем не менее они добирались до ресторана его друга минут сорок и когда приехали туда, то там, на парковке рядом с рестораном, уже стояла ярко-красная "Мазда", подле которой прогуливалась стройная, худощавая, красивая женщина с рыжевато-каштановыми волосами, одетая в вечернее платье, а возле неё крутился Изя. В своём белом костюме-тройке, чёрной рубахе и узком галстуке, вручную связанном из тоненьких кожаных полосок, да, ещё с массивным золотым перстнем на пальце, украшенным крупным брюликом, он был похож на главного нью-йоркского мафиоза Чипполини.

Машины осторожно въехали на парковку и из них с криками и улюлюканьем выбрался на свежий воздух разношерсто одетый пипл. Пожалуй, только Эллис и Ольхон были одеты соответствующим образом, да, ещё, разве что, Бочулис. Все же остальные являли собой сборище каких-то хиппи и панков, а Митяй в своих джинсах, нарезанных лапшой поперёк штанин, и вовсе походил на сироту казанскую и его даже не спасал новенький чёрный кожаный жилет и чистенькая, белая майка под ним. Это нисколько не мешало ему бросать косяки на портниху Екатерину, но та его и в упор не видела.