Дети Робинзона Крузо - [4]
– Я никогда не видел такой красоты и такой сексуальности. Ты сразила меня. Ты самая красивая девушка Москвы. – Голос стал еще более низким и хриплым. – Больше всего я хочу прикоснуться к твоему телу губами.
– Что?!
Теперь изумление уже не выглядело притворным.
– Может, я потерял голову, но больше всего я хочу довести тебя до оргазма.
Зрачки расширились, застыли: осторожно, сейчас можно схлопотать по роже. Пауза, ее надо выдержать, сейчас все и решится. Если она произнесет хоть слово, то по роже уже не будет. Ее ресницы дрогнули.
– Ты… вы…
Шок, изумление, но и что-то еще. Что-то, чего Миха никогда бы не спутал.
– Я хочу трахнуть тебя, целовать твою грудь и все твои сладкие места. Кончить с тобой одновременно. И я сделаю это, как только ты позволишь.
Она смотрела на него; потом ее губы разомкнулись. Она выдохнула. И ей пришлось признать, что все это происходит на самом деле. Румянец на щеках уже больше ни от кого не скрывался. Она качнула головой, отвела рукой волосы:
– Ничего себе… – Эти слова дались ей не без труда, Михе удалось ее впечатлить. Она кашлянула: – Ты всегда так знакомишься, или сейчас особый случай?
Ее глаза весело заблестели. Миха склонился к ней еще ниже и произнес вкрадчивым бархатным голосом:
– Решай сама.
2. Все сложилось
Через полчаса он уже брал ее сзади в номере небольшой частной гостиницы, который снимал специально для любовных свиданий. Все свои авансы они выполняли сполна. День начал складываться неплохо.
3. Треп ни о чем
Чуть позже она спросила:
– А ты кто?
– Человек, – Миха-Лимонад пожал плечами.
– Ну, в смысле… чем ты занимаешься?
Миха отломил кусочек шоколада, протянул руку к ее рту, провел шоколадной полоской по ее губам. Она откусила половинку, но Миха отправил ей в рот остальное и еще два своих пальца. Подождал, пока она проглотит угощение, извлек руку, посмотрел на свои влажные пальцы. Затем сказал:
– Граблю бензоколонки.
– У-гу… Бандюга.
Миха усмехнулся:
– Я занимаюсь словом.
Ее взгляд говорил о том, что подобное она уже слышала не раз. Такой взгляд мог предварять последующее разочарование и скуку. Михе было все равно. Все же он добавил:
– В поэтическом и прикладном смысле.
– В поэтическом?!
– Порой они меняются местами. Смыслы.
– Это как?
– Подпитываются энергией друг друга.
– Забавно…
– Ты тоже ничего.
– У-гу… Разбойник и поэт.
Собственно говоря, это могло быть правдой.
Так оно почти и было.
Еще чуть позже она спросила:
– А у тебя есть мечта?
– Мечта?!
– О чем ты мечтаешь?
– Ам… Конечно. Я хочу сменить тачку.
– Нет – мечта?
– Именно. Я хочу пополнить свой автопарк последним BMW седьмой серии. В президентской комплектации. Бэха… Или, иначе, Бумер.
И это также было правдой.
А главный продавец BMW в городе, Дмитрий Олегович, сидел в своем просторном кабинете и уныло смотрел в окно. По стеклу бежали капли весенней воды… запах спелых арбузов… Были заморозки, навалило нового снега, но вот теперь таяние, вроде окончательное. Эта весна подзатянулась. Чего уж говорить, здорово подзатянулась. В тот момент, когда секретарша Юленька (секретарь-референт Йу-у-у-ля… Как они с Юленькой тешили друг друга в этом самом кабинете! Когда это было – вечность тому?) постучала в дверь, Дмитрий Олегович думал, что у него вот-вот должна открыться язва. Эта ватная, сосущая пустота в районе желудка…
Юленька застыла в дверях, молчала. Дмитрий Олегович перестал интересоваться каплями воды на стекле. Вздохнул, обернулся к девушке и понял, что уже знает причину ее появления. У них с Юленькой теперь своя маленькая тайна. Такой небольшой шалаш для двоих, только к их легкой служебной интрижке это не имеет никакого отношения.
Или имеет?!
Дмитрий Олегович откинулся к спинке кресла и выжидающе посмотрел на девушку. Юленька кивнула. И от тихой покорности этого движения Дмитрий Олегович вновь почувствовал ватную пустоту в районе желудка.
– Он снова вернулся, – чуть слышно произнесла девушка.
Миха-Лимонад в это время беседовал со своей новой знакомой. Пришла ей пора поговорить.
– Ты смеешься надо мной или всерьез притворяешься таким брутальным?
– В смысле?
– Про мечту.
Миха пожал плечами.
– Ты вся такая рафинированная, а я существо довольно простой организации; все попроще и поконкретней. У меня такая цепочка мечт… э-м-м… мечтаний, и я двигаюсь от звена к звену. Обычно на это уходит неделя-две. Чего улыбаешься? Правда.
– У-гу… Значит такая Мечта на Сегодня?
– Типа. А ты быстро все усекаешь.
– Типа… Ну и сколько стоит твоя Мечта на Сегодня?
– Во как! Вроде как в облаках паришь – а тут же «сколько стоит?».
– Я не давала никаких обещаний.
Миха усмехнулся.
– Больше сотни штук баксов, если тебя это действительно интересует.
– Почему мужчины так боятся открыть свою чувственность?
– О чем ты?
– Вот и сейчас.
– Что сейчас?
– Ничего. Просто непонятно.
– Непонятно – что?
– С чего это ты прикидываешься таким валенком?
Миха поморщился, оглядел стены гостиничного номера и девушку в центре постели:
– Знаешь, почему?! Вот из-за таких разговоров. А ведь всего-то и сказал – это что хочу купить новую тачку.
– «Астон Мартин»?
Миха снова усмехнулся: вот они, девяностые-нулевые, поколение внучек постмодернизма. Оговорки-шутки: коллектив счастливых консуматоров со своим коллективным пиздежом… Ты про это в своих журналах начиталась, игруля?! Вслух он сказал:
Однажды в семье обычного пещерного человека родился очень умный мальчик по имени Пого, и был он необычайно смышленым и находчивым. Поэтому когда на племя вознамерился напасть Самый Хищный Ящер, народ, немного поразмыслив, решил, что именно Пого сможет лучше всех придумать, как им одолеть страшного зверя. Так начинаются удивительные приключения мальчика Пого и его лучшего друга Самого Хищного Ящера, которым вместе удалось победить птеродактиля и совершить путешествие на плоту.История про маленького мальчика Пого придумана писателем Романом Канушкиным и проиллюстрирована художником Константином Логиновым…
Мир пожрал туман. Движение возможно только по воде. И путешествие по каналу заканчивается в мифической Москве, великий город по-прежнему жив, хоть и стал другим.– Это невероятно… Какой же он был прекрасный, этот город…– Он и сейчас такой. Хоть кто-то и считает его лишь призраком самого себя…Мимо заброшенных небоскребов «Москва-Сити», страшной гостиницы «Украина» с «огненным окном» номера 317, по подземным рекам московского метро и измайловским пастбищам, где невероятные пастухи пасут свои зловещие стада, от Оракула Южного порта – к Великому Университету, единственной надежде нового мира.И вроде бы все загадки канала имени Москвы наконец решены.
Эту книгу ждали десятки тысяч читателей, плененных «Каналом имени Москвы» – лучшим циклом года, книгой-потрясением от таинственного Анонима, о котором известно одно: это мастер магического реализма, блестяще соперничающий с главными мэтрами жанра.…Скитание среди чудес продолжается, но на пути к мифической Москве таится древний Лабиринт, о котором говорят, что он хищный и живой и что нет из него выхода. И где-то есть Священная Книга, в ней вроде бы указан ключ, но тайный код пророческого текста стережет зловещее братство монахов, на счету которого уже не одно преступление…Лодка плывет по широкой темной воде Пироговских морей, и пугающая разгадка совсем рядом.
У Игната Воронова было два прозвища. Первое — детское, школьное, Ворон. Но он попал на кровавую чеченскую войну — и Ворон стал смертоносным Стилетом, потому что свист рассекающего воздух ножа был последним, что слышали в жизни его враги.Говорят, что войны кончаются миром… но мирная жизнь обернулась для Стилета новой войной — войной, в которой стреляют из-за угла и добивают упавшего, войной, в которой нет ни правил, ни законов, войной, в которой нельзя доверять никому, — и на этой войне искусство нести смерть ценится еще выше…
Мир пожрал туман, и движение возможно только по воде. Что там, в тумане: ожившие страхи, древние чудовища или древние боги? Те, кто знают, молчат. Маленькую Дубну, столичный Дмитров и зловещие Темные шлюзы канал связывает с угасающими островками цивилизации. От тайны к тайне, от шлюза к шлюзу — к мифической Москве, которую также, возможно, накрыл туман.«Канал имени Москвы» — первый роман самого обсуждаемого и ожидаемого цикла последнего времени.
У Игната Воронова было два прозвища. Первое — детское, школьное, Ворон. Но он попал на кровавую чеченскую войну — и Ворон стал смертоносным Стилетом, потому что свист рассекающего воздух ножа был последним, что слышали в жизни его враги.Он вернулся с войны — и попал на войну другую.В этой войне враг продумал все, кроме одного — забыл, что ему противостоит Мастер.Мастер игры со смертью сделал свой первый ход — и колесики гениального преступного механизма закрутились в обратную сторону.Когда враг понял, с кем он схлестнулся, было уже поздно…