Дети разума. Тень Эндера - [166]

Он снова высадил решетку, но осторожно, чтобы она не упала на пол с шумом. Пришло время предпринять серьезную попытку покинуть вентиляцию. После нескольких неудач Боб наконец понял, что решетка — это именно то орудие, в котором он нуждается. Положив ее на пол перед вентиляционным отверстием, Боб подсунул согнутые крючком пальцы под ее дальний край. Теперь она могла служить ему рычагом, с помощью которого он сможет продвинуть свое тело далеко вперед и навалиться грудью на порог вентиляционного отверстия. Было очень больно, когда он повис на острой кромке, но зато теперь он мог приподняться на локтях, а потом и на руках и вытянуть себя на пол комнаты.

Боб припомнил, какова была очередность, с которой он приводил в действие мышцы своего тела, а затем ему на память пришло спортивное оборудование. Да, ему придется обратить особое внимание на развитие этих групп мышц.

Затем он поставил на место решетку. Потом поднял подол рубашки и осмотрел красные полосы там, где острое ребро отверстия безжалостно оцарапало ему кожу. Кое-где даже кровь выступила. Интересно, как он объяснит, если его спросят о происхождении этих царапин? Надо посмотреть, не удастся ли ему повредить то же самое место, возясь среди коек в казарме?

Боб выскочил из Игровой и бегом добежал до первого же шеста. Наконец-то он добрался до уровня столовой. Все это время он гадал, что именно побудило его предпринять путешествие в вентиляционную систему станции. Может быть, что-то, что он делал в прошлом, о чем никогда не вспоминал, не придавал значения, а может быть, тут действовало чувство опасности, которую он ощутил подсознательно, хотя на уровне сознания она никак не сформулировалась? Но какая опасность могла угрожать ему здесь?

И тут он все понял. В Роттердаме, на его улицах он всегда узнавал о существующих альтернативных путях отхода, знал все боковые тропки, которые могли доставить его из одного места в другое. Если он убегал от кого-то, то никогда не пользовался тупичками, в которых можно было найти убежище, за исключением тех случаев, когда ему был известен запасный выход из этого тупика. Если по правде, то он никогда не прятался. Он всегда исчезал, прибегая к запасным ходам. Всегда. Как бы ни была страшна грозившая ему опасность, он не мог пережидать ее, прячась. В этом случае он чувствовал себя в западне. И мучился.

Он страдал от воды, от холода, от голода, от нехватки воздуха, люди приходили и уходили, и если бы хоть один поднял крышку водяного бачка, то его нашли бы. В этом случае Боб не смог бы убежать от них. Он просто сидел там и ждал, что они уйдут, уйдут и не заметят. Если эти люди пользовались унитазом, спускали воду, то оборудование срабатывало плохо, ибо тело Боба давило на рычаги. К тому же наверняка, когда он залезал в бачок, много воды проливалось на пол. Люди могли обратить на это внимание, могли поднять крышку, и тогда Боб оказался бы в западне.

Это был самый ужасный период в его жизни, и сама мысль снова пережить такое была для Боба чудовищно неприемлема. Его пугала не теснота, не вода, не голод, не одиночество. Ему претило, что тут был только один путь отхода, и этот единственный путь вел прямо в руки врагов.

Сейчас, когда он понял это, когда узнал себя лучше, Боб мог расслабиться. Он нашел сеть воздухоснабжения не потому, что ему угрожала опасность, которую его сознание еще не успело обнаружить. Он нашел воздухопроводы потому, что его подсознание напомнило ему, как ужасно было прятаться в туалетном бачке, когда он был еще совсем-совсем маленьким. Значит, если тут его и поджидают опасности, то их он пока не чувствует. Просто к нему вернулись воспоминания детства — всплыли на поверхность. Сестра Карлотта говорила ему, что многое в поведении человека объясняется его реакцией на опасности, пережитые в далеком детстве. Тогда Боб еще не понимал ее, но и не спорил, а теперь увидел, насколько сестра Карлотта была права.

Откуда ему знать, что этот тесный рискованный путь через вентиляционную систему в конце концов не окажется дорогой, которая спасет ему жизнь?

Боб ни разу не притронулся ладонью к стене коридора, чтобы найти дорогу в казарму, вызвав зелено-коричнево-зеленые полоски. Он и так знал, где она находится. А как же иначе? Раз он уже там побывал, то он даже знал, сколько шагов отделяют казарму от других мест, где он был сегодня.

И когда он вернулся, то выяснилось, что Даймек с теми ребятишками, которые так долго ели, еще не вернулся. Путешествие Боба заняло всего двадцать минут, включая сюда разговор с Петрой и наблюдение за двумя блицтурнирами в Игровой во время переменки.

Боб неуклюже взобрался с нижней койки на верхнюю. Какое-то время он висел, болтая ногами и опираясь грудью о край койки. Достаточно долго, чтобы снова ощутить боль в уже пораненном месте, пострадавшем от путешествия по вентиляционным ходам.

— Что ты там делаешь? — спросил его один из соседей-новичков.

Не опасаясь проверки, Боб ответил правдиво:

— Поцарапал грудь.

— А я пытаюсь уснуть, — ответил тот же голос. — Тебе бы тоже не помешало.

— Мертвый час! — вмешался третий. — Мне кажется, я снова глупое четырехлетнее дитя.