Дети против волшебников - [168]

Ощущение раскалённого свинца в горле исчезло. Его вроде перестало раздувать от гнева — зато вернулась страшная боль в ушибленной спине. Ну ничего, с такой болью уже можно жить. И даже подняться с колен.

Ваня начал приподниматься. Гарри удивился:

— Ты чего встал, баллон с русским духом? А ну лежать! Сейчас я тебя шмякну об стенку!

«Не гордиться, — приказал себе Ванечка. — Я побеждаю не ради себя. Бог мне поможет, потому что кроме меня — некому».

— Ты решил, что собрался с силами? Тогда встречай свою смерть, — Гарри медленно, будто прославленный дирижёр, поднял волшебную палочку. И уверенно произнёс:

— Раз, два, три… Разрыв сердца!!!

Краткая чёрная молния ударила Иванушку в горло…

… и пронеслась, как горячий ветерок. А Иван Царевич размахнулся и двинул Гарри в лоб. Причём — левой рукой. Всё-таки тот очкарик и меньше ростом, а тех, кто слабее, не полагается бить в полную силу. Впрочем, Гарри всё равно отлетел как-то уж больно далеко, так что очки, волшебная палочка, амулеты и какая-то мелочь — всё разлетелось из карманов в самые разные стороны.

Ваня доковылял до места падения, склонился в страхе: не убил часом? Вроде нет. Ну хорошо, пускай пока полежит.

— Ась! — позвал Царицын. Охая, прислонился плечом к стене, осторожно разминая поясницу.

— Я тебя прошу, покидай весь этот мусор в море. Только осторожно с волшебной палочкой… Как бы она не выстрелила.

— Да-да, конечно, — радостно кивнула Асенька. — Не забывай, что меня целый год учили бережно относится к волшебному имуществу!

Сказала — и переломила колдовской жезл об коленку.

Иван Царевич честно пытался отогнуть в сторону металлический прут. Ася сидела рядом и, зябко ёжась на ветру, прислушивалась к нехорошим звукам, доносившимся из подземного хода. Гора гудела изнутри, и гул подступал ближе.

— Наверное, огонь догоняет нас, — прошептала Касси.

— Ложись! — вдруг крикнул Ванька. Из черноты коридора с раздражённым шипением вылетела граната — и, вертясь, с неприятным звоном заплясала по камням. Ася послушно упала ничком, больно ткнулась носом в камни. А Ванька успел заметить, что граната необычная:' узкая прозрачная колба, внутри которой бешено извивалась змейка сизого дыма.

Колба разорвалась с сухим треском. Никаких осколков не было, только слабое облачко тумана неспешно поднялось к потолку.

— К решётке! — взвился Царицын, толкая Рыкову подальше от облачка. — Пролезайте сквозь прутья! Отвернитесь к морю, дышите воздухом с моря!

Трое детей выскочили на мокрый карниз — и, видимо, успели как раз вовремя. Кажется, никакого эффекта от взрыва не последовало; минут через пять Царицын с бледным лицом полез обратно — поглядеть, как там раненые на тележке.

Ставрик сидел, опустив голову на грудь. Он был жив, но как-то особенно мрачен. Окаменевшее тело Надиньки, как и прежде, темнело на лежанке. Царицын склонился над Петрушей — Громыч в беспамятстве мотал головой и даже пытался шевелить пересохшими губами.

— Ын-н… уннынн… — с трудом расслышал Иванушка.

— Что он сказал? — переспросила Касси. Ваня пожал плечами.

— Вы слышите? — простонала Кассандра, оглядываясь в сторону подземного коридора. — Этот шум… мне кажется, я слышу крики… И ногами топают, да?

— Это колдуны бегут, — кивнул Царицын. — Сейчас они нас поймают.

Грохот и визг бешеной погони стремительно приближался. Ваня сел на каменные плиты, охватил руками колени:

— Ну вот и всё.

— Надо молиться! — всхлипнула Ася. — Бог всегда помогал и снова поможет…

— Да, верно говоришь… надо бы помолиться… — Царицын блёкло усмехнулся. — Только знаешь… сил у меня не осталось. И смысл-то какой? Всё равно выхода нет. От нашей молитвы решётка не развалится.

— Развалится! — Ася подошла и решительно дёрнула его за плечо, потянула кверху. — Вставай, ты же кадет!

— Я уже пленный кадет, Ася! — без улыбки ответил мальчик. — И никаких молитв больше не будет, уж ты прости. Пусть они нас убьют, наплевать. Поскорее бы только… надоело всё.

— Ты прав, Иванечка, — в тон Царицыну отозвалась сочувственно Касси. — Они уже пришли.

Из коридора вырвалась толпа — впереди опалённый Колфер Фост, сразу за ним — яростная макака Карлотта в рваном кимоно с голубовато полыхающем лезвием в руках; следом бородачи с волшебными зонтиками… Ваня равнодушно глядел в лицо налетающей смерти — увидел хромающего, взбешённого маэстро Кальяни с забинтованной головой… Последним, будто раненого Бонапарта, вынесли на руках какого-то длинного человека, накрытого зелёной бархатной скатертью под самый подбородок… Царицын узнал Гендальфуса Тампльдора.

— Стойте! Не стреляйте в них! — прохрипел верховный колдун, поднимая костлявую длань, грозным взглядом удерживая толпу в нескольких шагах от детей. — Мы должны убить их не здесь, а на жертвенном столе!

— Мой драгоценный проректор, мы их настигли, — захрипел Кальяни, подскакивая к носилкам. — Мы сможем задобрить Принципала. Шестеро христианских детей — это роскошная жертва. Ваша рана, безусловно, будет исцелена!

Ваня устало разглядывал арбалет в руках Войцеха Шпеки.

— Что делать, Ваня, как же теперь? — Ася никак не хотела отпустить его плечо. — Надо понять, почему колдуны побеждают… надо скорее вспомнить, в чём наша вина!