Дети пространства - [9]
— Вроде профессия как профессия, — недоуменно пожал плечами Анджей.
— Не знаю. Программировать — это да, способности нужны, талант, а администрировать — это любой уметь должен. Это вроде как мыть посуду или расставлять мебель в комнате.
— Если вдуматься, на Земле есть профессиональные дизайнеры интерьеров, — кивнул Анджей. — А посуду вполне можно вымыть в машине.
— Вот ведь! Проживёшь всю жизнь на планете и не знаешь, какими странными вещами тут люди занимаются! А люди, которые профессионально подбирают книги в домашнюю библиотеку, тоже бывают?
— А как же! Есть у меня знакомые, у них офис на Марияхильферштрассе, с огромной вывеской «Дизайн души». Подбор стиля музыки, книг, увлечений… Но вообще взаимно: двадцать лет пользуюсь услугами Терранета, но только сегодня узнал, что там всего сорок сотрудников, да и те студенты на полставки.
— Так ведь работает! — с гордостью произнесла Мара. — Знаешь, что такое идеальная техническая система? Это когда системы нет, а функция выполняется. Правда, Терранету пока до идеальности далеко, — она вздохнула. — Сегодня вот опять надо корректировать орбиты аж четырем спутникам. Вот догуляю здесь до полуночи, по-вашему шести вечера, и полечу над Норвегией спутник ловить.
— Что, прямо на флиттере?
— А на чем? Не корвет же туда гонять. Терранетовские спутники — они маленькие, можно на заднее сиденье загнать, и на поверхность свезти.
В воображении Анджея мелькнула страница «Нэйшнл Джиогрэфик» с заголовком «Наш корреспондент на орбитах Терранета».
— А можно с тобой напроситься?
— Не в этот раз, — помотала головой Мара. — Где я в Вене скафандр на твой размер возьму? А у флиттера нет шлюзовой камеры — если вылезать наружу, надо выпускать весь воздух из кабины. И домой мотаться тоже не хочется. Я уже и так сегодня три раза летала по этому маршруту. Шесть баллистических перелётов за день — многовато будет.
— А там надо выходить в открытый космос?
— Угу. У этого спутника годичный регламент. Батарейку поменять, эрозию корпуса проверить, орбиту поправить. Ладно, пошли отсюда, а то я ещё хочу успеть повидаться с младшим Рандью.
— Интересно, что это ты в нём нашла?
— Да уж что нашла, то нашла. Предъявлю сегодня то, что нашла, профессору Шварцвассеру в Техническом Университете, может, ему тоже понравится. А парню будет проще объяснить родителям, откуда у него берутся деньги. Шварцвассер сказал, что хорошо знает Поля Рандью, — Неожиданно Мара посмотрела Анджею прямо в глаза, насколько это вообще можно было понять за ее очками. — А вообще совершенно новое ощущение — общаться с человеком, который смотрит тебе в рот и считает героем только потому, что три года назад в поле зрение камеры Эрлиха попала труба, из которой ты вылезала после профилактики кабелей. У нас, чтоб на меня так посмотрели младшекурсники, нужно совершить что-то на грани дисциплинарного взыскания. И этого самого взыскания не получить. То есть — чтобы на разборе твои действия признали правильными.
Альфонсо Цаппи, владелец курорта, разрушенного извержением вулкана, позвонил главе «семьи», контролирующей его бизнес:
— Джузеппе, сделай что-нибудь с этим роликом, который расползся по всей сети. Мне и без того в долги влезать, курорт восстанавливать, а тут ещё всю клиентуру отобьют.
— Слушай, Альфонсо, — произнёс Джузеппе с такой интонацией, словно в сотый раз объяснял что-то пятилетнему внуку. — Загляни уже в чертов блог чертова журналиста и прочитай URL-ку этого ролика.
— Он у меня и так открыт. people.ena.spc/lavisko5/bali-explosion.html
— Хотя бы теперь ты понял, с кем связался?
— Не понял. Залез я на этот www.ena.spc, написано Earth Naval Academy. Какая-то мореходная школа с громким названием «Земная».
— Альфонсо, ты кретин. Naval — это не Navigational. Это академия военного флота. Того самого военного флота космических колонистов, который двадцать лет назад завоевал Землю, хотя об этом никто не помнит. Отдельно обрати внимание, что там Лависко-пять. Насколько я знаю, семейка Лависко держит Солнечную систему. Лависко-дед — ректор этой самой ENA, Лависко-папаша — адмирал, командир эскадры. Кто такой Лависко-дядюшка, он же Лависко-третий, я толком не знаю, но Лависко-сын, четвёртый номер, остался комендантом Солнечной системы, пока эскадра где-то воюет. Ролик склепала его сестрёнка, Лависко-пятая, ещё курсант этой самой ENA. И из ролика чётко следует, что, таская твоих постояльцев из-под вулканических бомб, Лависко-четвертый получил хар-рошие ожоги. А у него как минимум один корвет на орбите, десяток полуатмосферных истребителей и хрен знает сколько десантников. Во всяком случае, их было достаточно, чтобы вытащить из подвалов всех твоих туристов. Думаешь, если он попросит выдать тебя в поджаренном виде, я у него спрошу что-нибудь, кроме «с кровью или с корочкой, сэр?» На твоём месте я бы сидел, как мышь под веником, и думал, где взять деньги, чтобы расплатиться с долгами, а не пытался наехать на младшую дочку самой могущественной семьи на планете.
Герои этого сборника летят к далеким звездам, чтобы вступить в контакт с представителями иных цивилизаций. Возвращаются из немыслимого далека и пытаются приспособиться к новым земным реалиям. Участвуют в запутанных шпионо-бюрократических играх на грани здравого смысла. Активно борются с мракобесием и всевозможными разновидностями социального зла. Фантазируют, переживают невероятные приключения, выходят победителями из опасных ситуаций. И – какие бы картины будущего ни рисовал Станислав Лем: победивший коммунизм или многоуровневый хаос, всеобщее добровольное торжество разума или гротескное принудительное искусственное «счастье» – его романы всегда востребованы и любимы, ибо во главу угла он ставит Человека и поиск им своего места в сообществе равных, сильных, свободных людей.
К середине третьего тысячелетия человечество создало прекрасную и великую цивилизацию. Это мир парящих городов, домов-флоотиров, искусственных экзопланет, способных подобно межзвездным крейсерам лететь к границам вселенной, и грозных союзников. На Земле каждый человек может воплотить свою мечту или просто вести жизнь, полную удовольствия, но люди все равно находят возможность потерять надежду или совершать одну ошибку за другой. Пока планетарные власти сдерживают прогрессорские планы радикалов, уставший от службы генерал-майор Никита Ларский расследует запутанное убийство, в котором обвиняется пришелец с Дальних пределов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждый из читателей задумывался, как устроен мир, одни ли мы во вселенной, способны ли мы влиять на что-то, или кто-то влияет на нас. Тысячи ученых изучают историю, чтобы добраться до первоисточников, но порой создается впечатление, что все факты, которые доходят до нас, лишь ведут наше общество за руку к заранее назначенным целям. Главный герой, обычный семьянин, становится участником водоворота важных событий, происходящих на Земле в наше время, среди нас, живущих сегодня, и не подозревающих о существовании высших цивилизаций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проза Чайны Мьевиля поражает читателя интеллектульностью и богатым воображением. Фантастическое в его рассказах не избегает реальности, а, наоборот, вскрывает ее самыми провокационными способами.Этим отличаются и двадцать восемь историй из нового сборника писателя. Неоднозначные, то сатирические, то невероятно трогательные, оригинальные по форме и языку, все они показывают людей, столкнувшихся с необъяснимой странностью мира – или же не менее необъяснимой странностью в себе самих.