Дети пространства - [127]

— Погоди-погоди, — Труди вытащила стилус из кармашка своего планшета, сделала несколько набросков, потом аппроксимировала их формулами и показала Мишелю. — У тебя ведь шея движется вот так, а лапы — вот так. А если сделать вот так?

Мишель вытащил свой планшетный компьютер — заметно меньше, чем у Труди, зато военного образца, ударопрочный и водонепроницаемый, — полез в исходные тексты контроллера движений дракона и минут пятнадцать возился там, периодически спрашивая совета у Труди, не отрывавшей взгляд от его экрана. Потом выбрал одного из красных дракончиков, у которого на передней лапке было алюминиевое колечко с цифрой «9», и залил в него — вернее, теперь уже в неё — новую программу.

— Её будут звать Джейнайн. Потому что девятый номер. А десятый будет с японским именем Кайтен, — сообщил он, после чего снял с плеча бронзового Адама и пустил их гулять рядом.

Разница в пластике прямо-таки бросалась в глаза: красная драконочка кокетливо изгибала шею и плыла по газону, слегка покачивая бёдрами задних лап, в то время как бронзовый увалень топал за ней вразвалочку.

— Ура! — завопил Ганс. — Труди, ты лучший 4D-художник в Галактике!

— Разве что в Клавиусе, — улыбнулась девушка. — И то потому, что здесь других нет. У нас на Марсе, например, в Мельдилорне есть Джулия Джойнер, так я рядом с нею что плотник супротив столяра. А на Земле у вас есть Жозе Перейра.

— Но Перейра же обыкновенный, двухмерный художник, — робко возразил Миранду.

— Перейра великий художник, он сколько надо измерений, столько и может, — отрезала Труди. — Статуя Христа, которую он реставрировал — это три измерения. А я уже только из обсуждения с ним моего фильма столько почерпнула…

Тут из двери, ведущей в тоннель, появился Ким в рабочем комбинезоне, на ходу вытирая руки ветошью.

— О, они у вас теперь разнополые, — оживился он, увидев дракончиков. — А брачный полёт ты уже запрограммировал?

Вопрос был задан Мишелю, но почему-то, услышав его, краской залился Ганс.

— Откуда мне знать, какие реакции должны быть у драконов во время брачного полёта? — кинулся Мишель на защиту друга. — Давай, что ли, я на вас с Труди навешаю датчиков на ночь, чтобы иметь исходный материал!

Теперь смутился Ким.

— Не помогут тебе никакие датчики, — происходящее откровенно развеселило Труди. — Я про романтическую любовь вон сколько книг читала и фильмов смотрела, но пока ко мне самой не явился прекрасный капитан на своём корвете, не представляла себе ничего похожего на то, как оно на самом деле. Так что, Ким, придётся тебе самому программировать брачный полёт у дракончиков. Так и быть, помогу тебе в том, что касается женской особи.

В университете Бордо

Капитан II ранга Мигель Гонсалес-первый, кряхтя, выбрался из флиттера, припаркованного на улице Командан Арну в Бордо. Давно прошли времена, когда механик торгового флота Мигель Гонсалес мог спокойно лазать по скобтрапам корабля на глиссаде при двойной перегрузке. Да и те, когда старший лейтенант свежеобразованного Военно-Космического Флота Гонсалес облазил с видеокамерой и инерциальным датчиком всю матку шияаров на только что воссоединённой с человечеством планете под Осануэва. Как сейчас выясняется, именно это и было делом всей жизни, за которое Мигеля Гонсалеса будут помнить века спустя, если будут.

А теперь даже флиттер не попилотируешь. Хорошо хоть внучка Лаура разыскала где-то сумасшедших биологов — вроде тех самых, которые сейчас возятся в Клавиусе — и не менее сумасшедшего мальчишку-программиста, и они все вместе сочинили алгоритм для автопилота флиттера, который разгонял и тормозил машину так, чтобы старик Мигель не терял сознание. А то сидеть бы ему в Порт-Шамбале, словно в тюрьме, как предыдущие пять лет. Теперь хоть в Бордо можно выбраться.

Нет, кто-нибудь из курсантов, конечно, отвёз бы. Правда, Ким, который глубже всех влез в проект по изучению шияаров, торчит на Луне, но здесь есть Лаура. Да и у малыша Джека уже открыта категория «F» в лётных правах. Но одно дело, когда летаешь сам, пусть с автопилотом, пусть преодолевая боль, и совсем другое — когда тебя везут, и ты по дороге теряешь сознание. Потом ещё с Хань Сяо пришлось бы ругаться.

Впрочем, внешнему наблюдателю было бы невдомёк, что подтянутый, совершенно седой офицер — практически инвалид, не способный к самостоятельному передвижению даже в пределах планеты. Ходить пешком здоровье ему ещё вполне позволяло. Профессор Бромптон, встречавший Гонсалеса у малозаметной боковой двери университета в своём неизменном растянутом свитере, выглядел куда менее физически крепким.

— Добрый день, Айзек! Ну, как у вас тут дела?

— Вашими молитвами. Никогда не думал, что со мной будут раскланиваться в коридоре не только ректор и проректор по хозчасти, но даже завкафедрой египтологии. Техноархеология у нас всегда была в загоне, а уж на моё увлечение темой космической войны вообще смотрели как на политическую фронду. А тут ваш грант, плюс мешок обломков шияаров. Признайтесь, вы распотрошили все личные коллекции офицеров эскадры? Да ещё эта странная машинка для неразрушающей масс-спектрометрии. Теперь ко мне стоит очередь из археологов, работающих с дотехническими культурами. Всем хочется узнать технологию изготовления всяких ценных металлических украшений, а только ваша машинка даёт достаточно детальную информацию.