Дети подземелья - [27]

Что касается виновника их конфликта, то он застал Стаса на кухне как раз в тот момент, когда Волошин прощался с Алексеем. Ермаков сильно разубеждать его не стал: он уже слышал о том, что девушка Волошина путается с «процветающим», и к сожалению был не единственным, кто был в курсе этого. И так как большинство людей хорошо относились к Стасу, этот слух еще больше настроил их против Лескова.

— Я тебе говорил, чтобы ты не лез к моей девушке? — угрожающе тихо произнес Стас, не сводя с Дмитрия пристального взгляда. — Говорил?

— Если бы я, как ты изволил выразиться, «не полез» к твоей девушке, она бы не получила лекарства, — заметил Лесков. — Или твоя любовь так велика и поэтична, что способна воскрешать мертвых?

— Заткнись! — воскликнул Стас. — Я больше не позволю тебе портить наши отношения.

— Останьтесь на Адмиралтейской!

— Чтобы ты и дальше таскался к моей девушке?

— Не будь глупцом! Чем дальше от центра, тем менее защищены станции! Половина из них вообще не достроены!

Дмитрий мог и не вести этот разговор. Достаточно было внушить Стасу прямо сейчас отправиться к Алексею и сообщить, что он и Катя передумали и решили остаться. Вот только потом Волошин очухается и снова попытается уйти.

— Я знаю, что ты уединялся с ней в комнате отдыха, — не унимался Волошин. — Об этом все говорят. Ты — редкостный ублюдок, Лесков!

— А ты — редкостный параноик, — Дмитрий почувствовал раздражение. — Если тебе полегчает, то она отшила меня еще в прошлом году. Предпочла тебя, героя всея Руси. Так что расслабься, ты победил! Теперь, главное, не тащи свой трофей черт знает куда лишь потому, что тебя волнуют глупые сплетни. Если хочешь, я к ней больше не подойду и даже не заговорю с ней. Только останьтесь!

— Нет, — ответил Стас, почувствовав облегчение. Затем он с чувством собственного превосходства насмешливо добавил: — Если тебе полегчает, Катя сама предложила уйти на другую станцию. Чтобы не видеть тебя. Некоторые люди слишком вежливы, чтобы грубо отшить человека, который принес им лекарство. Но она не хочет иметь с тобой ничего общего. Раз она не может сказать тебе это в лицо, скажу я. В последний раз предупреждаю: оставь нас в покое! Ты уже убил моих родителей, я не позволю тебе отнять у меня еще и Катю.

Смерив Дмитрия презрительным взглядом, Стас вышел из кухни и захлопнул за собой дверь. Лесков остался стоять посреди комнаты, пытаясь переварить услышанное. Он не знал, что больше задело его: слова о том, что Катя якобы не желает его видеть, или о том, что Дима лишил этого парня всего и теперь пытался забрать последнее.

Глава VI

Эта война не должна была продлиться долго. Яд, добавленный в воду, сделал большую часть работы, поэтому механическим солдатам оставалось лишь подчистить тех, кто по какой-то случайности не успел отравиться. Планета оказалась усеяна миллиардами трупов, гниющих на улицах, в машинах и собственных домах. Государственные здания по иронии судьбы изменили свое назначение — больницы превратились в многоэтажные морги, где тела больных разлагались вперемешку с телами врачей, тюрьмы представляли собой место исполнения массовой смертной казни, где покоились и приговоренные, и их конвой, а приюты и вовсе напоминали детские кладбища. Система, которую общество отстраивало веками, рухнула в течение нескольких часов, погребя под собой всех, кто не смог сбежать на Золотой Континент.

Страны, преданные собственным правительством, раскололись на города, в которые теперь стекались оставшиеся в живых люди. За эти несколько недель исчезли границы, исчезли национальности, исчезли расы. Мир поделился на две категории: «процветающие» и обреченные. И смерть последней группы была лишь вопросом времени.

Наверное, если бы не утечка формулы антидота, война закончилась бы еще быстрее. Подобные утечки случились не только в Петербурге, но и в Лондоне, Берлине, Токио, Стокгольме, Вашингтоне, Париже, Вене и еще нескольких крупных городах мира. На удивление, совет «Процветающих» воспринял эту неприятность довольно спокойно. Они предполагали, что подобное может случиться. В конце концов не все нынешние жители Золотого Континента могли запросто закрыть глаза на то, что где-то за океаном в один день должны погибнуть миллиарды невинных людей. Чтобы остальным было неповадно, совет «Процветающих» приложил все усилия, чтобы найти виновников, и в итоге в течение нескольких дней были расстреляны те, кто каким-то образом были причастны к утечке антидота.

Что касается Бранна Киву, то его случай рассматривали в несколько ином ключе. Он передал противоядие отравившемуся «процветающему», который в итоге ввиду своих моральных ценностей не пожелал, как все «нормальные люди», покинуть Россию.

— То, что Лесков сделает с полученным лекарством, я, увы, предугадать не мог, — эти слова Бранн произнес перед Советом Процветающих в свое оправдание.

В отличие от других осужденных, на допросе Киву сохранял поразительное спокойствие. Он говорил тихо, но уверенно, вежливо, но при этом не лебезя. Казалось, он был уверен в своей безнаказанности, и в конце концов у совета не нашлось достаточно аргументов, чтобы приговорить его к смертной казни. Киву имел полное право передать лекарство отравившемуся «процветающему», получившему вид на жительсто в Сиднее.