Дети подземелья - [2]

Лесков не ответил. Он мог в любую минуту воспользоваться своими способностями и заставить незнакомца рассказать о своих планах на его счет, но пока что медлил. Не хотелось выдавать себя только потому, что было страшно за свою жизнь.

Они поднялись на второй этаж, и Дима оказался в огромном помещении, похожем на стрельбище. Встревоженный взгляд парня задержался на ряде винтовок с оптическим прицелом.

— Прежде чем сюда придут заниматься новобранцы, — начал Ермаков, мрачно глядя на узника, — я хочу посмотреть, что ты из себя представляешь. Альберт сказал, что ты отличаешься поразительной меткостью, и я подумал, зачем пропадать такому таланту, когда он может послужить родине?

Эти слова и успокоили Дмитрия, и насторожили одновременно. Если здешние управленцы хотят, чтобы он «послужил родине», значит, расстреливать собственными руками его пока что не собираются. Скорее всего это сделают роботы «процветающих», производство которых он, Дима, тоже частично оплачивал.

«С чего Вайнштейн решил, что я вообще умею стрелять?» — подумал он. «Неужто мои дела настолько плохи, что он решил хотя бы таким образом выиграть для меня время?»

Ермаков молча наблюдал за реакцией своего неразговорчивого пленника. Его несколько поразило то, что, будучи столь молодым, этот парень не показывал своих эмоций. Голос его звучал ровно и спокойно, словно он интересовался не своей судьбой, а скидками в торговом центре.

— Ты очень сильно облажался, пацан, — продолжил Ермаков. — Смотрю на тебя и думаю: мой сын младше тебя всего на несколько лет, вот только он выбрал сторону своей родины, а ты — денег. Ну и что тебе дали твои деньги? Соотечественники тебя ненавидят, а «процветающие» бросили здесь умирать и даже не вспоминают. Полковник склонялся к тому, чтобы расстрелять тебя, но нашелся один дурак, который захотел за тебя поручиться…

— И кто же этот дурак? — Лесков вопросительно вскинул бровь. Он ожидал, что услышит имя Альберта.

— Я, — с этими словами Кирилл Матвеевич снова усмехнулся. — Друзья у тебя хорошие, повезло тебе с ними. Редко, кто будет так рьяно оправдывать человека, который финансировал массовое убийство. Я и задумался: если они в тебе что-то разглядели, может, и я разгляжу?

— Я финансировал программу по очистке воды, — Дмитрий буквально отчеканивал каждое слово. — То, чем это обернется, я, увы, предугадать не мог.

— Этого мы уже не проверим. Впрочем, Бог тебе судья. Я сказал Полковнику, что возьму тебя к своим, и попросил дать тебе второй шанс. Авось проявишь себя, как герой, и люди тебя простят.

— Допустим, — Лесков кивнул. — И что мне нужно сделать?

— У каждого отряда свои задачи. На данный момент все еще проводится эвакуация выживших. До некоторых людей мы до сих пор не успели добраться. К тому же в город пытаются попасть жители соседних территорий. Мы стараемся найти их до того, прежде чем их найдут вражеские машины. За последнюю неделю погибло двадцать пять солдат.

— Вы выставляете людей против роботов? — Дмитрий не поверил услышанному.

— А ты видел этих последних роботов? Наши железяки с трудом держат оборону. Сучьи машины «процветающих» гораздо умнее и быстрее. Их не находят радары, поэтому самонаводящееся оружие такое же «полезное», как слепой снайпер. Бестолковыми оказались и «поля», деактивирующие любую инородную технику — они срабатывают только тогда, когда роботы находятся в районе двадцати метров от наших баз. Зато ваши роботы запросто деактивируют наших. И их совершенно не колышат наши системы защиты. Одна радость — эти железные суки ориентируются преимущественно на движение и инфракрасное излучение. Поэтому, если наши ребята залягут в костюмах посреди улицы, их хрен заметят.

Диму несколько покоробило словосочетание «ваши роботы», словно это он их сюда прислал, но виду он не подал.

— Как же вы сражаетесь?

— Вручную, — мрачно ответил Ермаков. — Поэтому нам нужны снайперы. Мы изучили одну из этих железных хреновин, и по сути, наши инженеры могут их перепрограммировать. Главное, вырубить железяку парой точных выстрелов и при этом не повредить ее. Занятие сплошь дерьмо, но четверых роботов мы уже заполучили. Ну что стоишь, бери винтовку. Если ты такой великий стрелок, мир должен знать об этом.

В голосе Ермакова послышался неприкрытый сарказм, но Дмитрий словно этого не заметил.

— Прежде мне доводилось стрелять только из пистолета, — сухо произнес Лесков.

— Я думал, ты учился вместе со своим другом, — Ермаков нахмурился. — Который охранник. Вот только вопрос: с каких пор охранники частных особняков стреляют лучше большинства моих солдат?

Лесков снова насторожился. Видимо, его друзьям тоже пришлось сочинять какие-то сказки, о которых Дмитрий не знал, и теперь, главное, случайно не разоблачить их. Поэтому он предпочел не комментировать последнюю фразу Ермакова. Вместо него ответил солдат, все это время молча наблюдавший за ними.

— Да какой там охранник! По нему зона навзрыд плачет. Раньше мой отец давил этих волчар, а теперь работать с ними приходится.

— Тем не менее половина деактивированных роботов приходится на него. За одну пробную вылазку сразу две машины, — заметил Кирилл Матвеевич, и солдат не нашелся что возразить.