Дети победителей - [2]

— Извините, я журналист, — обратился я к парню в пиджаке с бейджиком на лацкане, раскрывая удостоверение. — Скажите, у вас в гостинице чеченцы есть?

— Чеченцы? — удивился дежурный. — Есть, но утром они все ушли. А в чем дело?

— Вы можете передать им мою записку?

— Могу, — кивнул он головой.

Я достал блокнот, написал несколько слов и оставил дежурному.

— Спасибо, — поблагодарил я парня и направился в редакцию. Обошел всю, но моего репортера по-прежнему не было. Может быть, Слава затаился у какой-нибудь подружки?

Я еще раз заварил черный индийский чай, сел за свой аэродромный стол и начал писать короткий и злой материал об общественном сознании моих сограждан.

В 16:00 раздался телефонный звонок.

— Мне нужен Юрий Иванович, — медленно произнес голос с ярко выраженным кавказским акцентом.

— Слушаю вас, — ответил я.

— Мне передали записку. Вы хотели бы встретиться с чеченцами? Вы корреспондент?

— Да, а вы представитель генерала Дудаева?

— Кто я — скажу при встрече, — ответил, как я уже понял, скромный потомок легендарного Шамиля.

— Хорошо, когда и где мы сможем встретиться?

— Хоть сейчас…

— Приду через десять минут.

— Я буду ждать вас на первом этаже гостиницы.

Три минуты ушло у меня на то, чтобы найти начальника отдела социально-экономических проблем Андрея Матлина и предупредить его, что ухожу на встречу с чеченцами:

— Если не вернусь, считайте меня бараном.

— Диктофон взял? — спросил Андрей. — Будут убивать, пленку сохрани…

Я сразу узнал чеченца. Потому что в вестибюле больше никого не было: у квадратной зеркальной колонны стоял невысокий человек в черных блестящих ботинках, черном костюме, черном галстуке и белой рубашке.

— Ахмед Магомедович, — представился он, пожимая мою руку, — Дадаев.

Я тоже назвался, разглядывая мужественное лицо со слегка горбатым носом, аккуратно постриженными густыми черными волосами и небольшой бородой.

— Пройдем наверх, попьем чаю, — пригласил он.

Мы поднялись на четвертый этаж, пустынный, как заснеженная вершина Казбека. «Тебе, Казбек, о страж востока, принес я, странник, свой поклон…»

Сели за столик в углу холла, я достал диктофон, блокнот и авторучку. Ахмед подошел к двум женщинам у стола дежурной по этажу и попросил заварить чаю.

Когда он вернулся, я показал ему свое удостоверение, чтобы иметь моральное право задавать вопросы.

Ни разу в жизни я не разговаривал ни с одним чеченцем…

Дежурная принесла чаю.

— Это правда, что вы являетесь представителем генерала Дудаева?

Ахмед Магомедович Дадаев молчал, опустив руки к чашке, стоявшей на низком столике. Я обратил внимание на созвучие фамилий: Дадаев и Дудаев. Случайно ли это?

Ахмед Магомедович сделал глоток, второй и поставил чашку на блюдце.

— Я был заместителем министра госбезопасности Чечни, — медленно и ясно произнес он.

Я замер от неожиданности… Я понял: в руки шла та самая удача — профессиональная, журналистская.

Сама шла, без конвоя.

Вечером я вышел покурить на кухню, включил свет — стена слева дрогнула и поползла.

— Сто гектаров черных тараканов! — заметил по поводу наших соседей мой сын Сашка.

— И вовсе они не черные, а коричневые, — возразил я.

Вероятно, Сашка окрашивал многочисленных насекомых в темный цвет личных эмоций.

— Это не тараканы коричневые, а стена, — ответил он.

— Стена белая!

— Это у дедушки на Вишере стена белая, а у нас — коричневая! — настаивал он.

— Тебе кажется, — сопротивлялся я.

— Тогда три литра коричневых тараканов! — по-пиратски выругался он, придав своему чувству объемный ужас.

— Да где ты видел такую банку? — возмутился я.

Сашка беспомощно опустил руки и злобно посмотрел на стену:

— У-у, талибы проклятые…

Асланьян проснулся в помещении цокольного этажа Законодательного собрания — это я вспомнил, где сплю. Мои собутыльники вахтеры еще не вернулись со своего боевого поста. Я закурил, открыл дипломат и достал папку с рукописью Сережи Бородулина. Начал читать обзор российской прессы и мировой литературы по кавказским войнам, который он собирал два месяца в пермских библиотеках и личных архивах.

Сережа меня убивал — суровой бескорыстностью и лошадиной работоспособностью.

Из обзора Сергея Бородулина

Ставши на Кубани и Тереке, Россия очутилась перед Кавказским хребтом. В конце XVIII столетия русское правительство совсем не думало переходить этот хребет, не имея ни средств к тому, ни охоты. Но за Кавказом, среди магометанского населения, прозябало несколько христианских княжеств, которые, почуяв близость русских, начали обращаться к ним за покровительством… Со смертью Екатерины русские ушли из Грузии, куда вторглись персиане, все опустошая… Георгий XII, умирая, завещал Грузию русскому императору, и в 1801 году волей-неволей пришлось принять завещание… Русские полки воротились в Тифлис, очутившись в чрезвычайно затруднительном положении: сообщение с Россией возможно было только через Кавказский хребет, населенный дикими горными племенами.

…как скоро русские стали на Каспийском и Черноморском берегах Закавказья, они должны были, естественно, обеспечить свой тыл завоеванием горских племен. С момента присвоения Грузии и начинается это продолжительное завоевание Кавказа…