Дети песков - [8]

Прямо за тронным залом начиналось переплетение слабоосвещенных коридоров и палат, разделенных лишь высокими стрельчатыми или полукруглыми арками. Из-за полумрака трудно было что-то рассмотреть внутри помещений, тем более что входы в некоторые комнаты оказались плотно завешены шкурами или непроницаемыми шелковыми занавесями, но порой на глаза Ашарху попадались незаметные обитатели дворца: бесшумные слуги в простых одеждах, исполнявшие свои обязанности, каждый раз подобострастно склоняли головы при виде Лантеи, а вооруженные стражи, стоявшие в переходах и на лестничных проемах, больше напоминали мраморные изваяния, чем живых существ.

В широких галереях иногда встречались тусклые огромные окна, из которых открывался вид на площадь перед дворцом и величественные колонны, и от этого простора перехватывало дыхание. На шероховатых стенах коридоров и анфилад были вырезаны невыразительные повторявшие узоры, хотя во многих залах вместо них песчаник закрывали простые тканевые гобелены, поверх которых крепились кронштейны для филигранных фонарей.

Некоторое время Лантея блуждала по лабиринтам переходов, уверенно показывая дорогу своему спутнику, пока наконец она не привела его к свободным покоям в одном из узких коридоров восточного крыла дворца. Комната оказалась совсем небольшой, со скругленными углами и без каких-либо окон. Вход закрывался плотной темной занавесью, а из мебели здесь была лишь высокая каменная кровать, застеленная шкурами, простой стол без изысков и широкие лавки из песчаника, которые выступали прямо из стены. Несмотря на то, что комната полностью была вырублена в камне, профессор отдал должное хетай-ра, которые умели даже в подобных неуютных помещениях создать достаточно комфортные условия для жизни: всюду лежали шелковые ковры и подушки, набитые пухом, а голые стены оказались завешаны тяжелыми драпировками и портьерами. Посреди спальни стоял высокий узкий постамент, на котором, как произведение искусства, располагался стеклянный фонарь тончайшей работы, заполненный сонными светлячками.

— Присядь пока. Я распоряжусь о чистом белье и лекаре, — бросила Лантея и сразу же вышла из комнаты, наглухо задернув занавесь на входе.

Изнуренный профессор, едва ощущавший собственные ноги, гудевшие от усталости, скорее опустился на край жесткой кровати, отодвинув полупрозрачный полог, сотканный будто из паутины, и скинул с плеч изорванный запыленный плащ. Меч Саркоза, обернутый в обрывки некогда белого одеяния общинников, отправился на пол, а вслед за ним полетели и стоптанные сапоги. Аш упал на спину, с наслаждением потянувшись всем телом, и прикрыл глаза.

Вот он и достиг скрытого от взоров всего мира одного из городов хетай-ра, о которых слагали легенды полные домыслов и предположений все кому не лень на материке. Еще недавно Ашарх сам думал о пустынном народе лишь как о красивой сказке, а теперь лежал во дворце матриарха Третьего Бархана, а над его головой, скованные магией, неподвижно нависали тонны и тонны песка. Трудно было поверить в такое чудо, как город, полностью возведенный под пустынями, но профессор собственными глазами убедился, что хетай-ра не просто сумели магией обуздать непокорную стихию песка, но и обустроить свою жизнь с комфортом. И если бы не кромешная темнота, заполнявшая каждый угол подземного полиса, то Аш даже назвал бы подобные условия завидными.

В этот момент в коридоре послышались торопливые шаркающие шаги, и через мгновение занавес комнаты дрогнул, впуская внутрь осанистого худощавого юношу в свободной темно-синей рубахе до пола и с небольшим стоячим воротником. Гость окинул помещение быстрым взглядом и сразу же изумленно замер на месте, слоило ему встретиться глазами с профессором, расслабленно лежавшем на кровати. Ашарх подобрался и приподнялся на локтях, чтобы лучше рассмотреть хетай-ра, так бесцеремонно ворвавшегося в его комнату.

Белые волосы нежными кудрями окаймляли высокий лоб, пухлые розовые губы казались ярким пятном на бледном лице юноши, а его большие миндалевидные серые глаза, обрамленные пышными светлыми ресницами, смотрели прямо и открыто. На подбородке молодого хетай-ра росла редкая седая бородка, а над верхней губой только-только пробивались тонкие молочного цвета усы, явно еще ни разу не видевшие бритвы. Юноша уже вышел из подросткового возраста, но по неуклюжей позе его угловатого тела и неуверенному поведению можно было сказать, что этот хетай-ра только-только входил во взрослую жизнь со всеми ее проблемами и часто совершенно не представлял, что ему стоило делать, и как следовало себя вести. Как, например, он не знал и сейчас.

— Dhee… — выдохнул парень. — Kounshuj'ji. Gzhe Lanteyalianna? She'shi dunq?..

Профессор помотал головой и для верности пожал плечами, демонстрируя, что не понял ни слова из речи юноши. Хетай-ра нахмурился, скрестив на груди руки и с подозрением оглядел чужака, уделив особенное внимание его странной для этих мест одежде, смуглой коже и темным волосам. В голове белокурого парня явно роилось множество вопросов, но в этот момент занавеска сдвинулась, пропуская в комнату Лантею и немолодого сгорбленного старика, несшего с собой тяжелую кожаную сумку, в которой что-то постоянно позвякивало.