Дети Одина - [8]

— Ты мерзкий бахвал, Локи, — прорычал он, — все твои слова лживы. Синдри, мой брат, не унизится до того, чтобы служить тебе, а он лучший кузнец Свартхейма.

Асам и ванам стало смешно, что карлик Брокк оборвал Локи в разгар его хвастовства. Сам же Локи рассвирепел.

— Молчи, цверг, — гаркнул он, — твой брат узнает, что такое кузнечное дело, когда пойдет к цвергам, которые водят дружбу со мной, и кой-чему у них поучится.

— Поучится у цвергов, которые водят дружбу с тобой! Моему брату Синдри учиться у цвергов, которые водят дружбу с тобой! — взревел Брокк еще яростней прежнего. — Асы и ваны и не взглянули бы на те безделки, что ты принес из Свартхейма, если б увидели изделия моего брата Синдри.

— Когда-нибудь мы испытаем твоего брата Синдри и проверим, на что он способен, — сказал Локи.

— Испытайте сейчас же, испытайте сейчас же! — вскричал Брокк. — Ставлю мою голову против твоей, Локи, что его работа заставит обитателей Асгарда посмеяться над твоим бахвальством.

— Принимаю твое условие, — ответил Локи. — Моя голова против твоей. С радостью посмотрю, как твоя безобразная башка слетит с твоих горбатых плеч.

— Асы решат, будет ли работа моего брата Синдри лучшим произведением кузнецов Свартхейма. И они проследят, чтобы ты, Локи, расплатился своей головой. Вы согласны быть судьями, о обитатели Асгарда?

— Да, согласны, — сказали асы.

Засим, все еще кипя от ярости, карлик Брокк спустился в Свартхейм, туда, где работал его брат.

В своей раскаленной кузнице Синдри вертелся между мехами, наковальней и молотами в окружении гор металла — золота, серебра, меди и железа. Брокк поведал ему, как поспорил с Локи на голову, что Синдри может создать более удивительные вещи, чем копье и корабль, которые Локи принес в Асгард.

— Ты сказал правду, брат мой, — молвил Синдри, — и не проиграешь своей головы. Но мы вдвоем должны потрудиться над тем, что я собираюсь выковать. Твоя задача — поддерживать огонь, чтобы он горел ровно-ровно, не взвиваясь и не опадая ни на мгновение. Если ты сумеешь выполнить мое указание, мы сотворим чудо. Теперь, брат, крепко держи рукоять мехов и не спускай глаз с огня.

С этими словами Синдри бросил в огонь не металлическую болванку, а кабанью шкуру. Брокк раздувал мехи, следя за тем, чтобы огонь горел ровно-ровно. И в жарком пламени кабанья шкура распухла, приняв диковинную форму.

Но тут случилось непредвиденное! В кузницу влетел слепень, сел Брокку на руку и пребольно ужалил. Карлик вскрикнул, но продолжал орудовать мехами, поддерживая огонь, так как догадался, что слепень этот — Локи и что Локи хочет испортить изделие Синдри. Вновь слепень впился ему в руку словно раскаленными клещами, но Брокк, превозмогая боль, раздувал и раздувал мехи, так что пламя не взвивалось и не опадало ни на мгновение.

Синдри подошел, заглянул в огонь и произнес над распухшей шкурой заклинание. Слепень улетел. Синдри велел брату отдохнуть, а сам вынул форму, что образовалась в огне, и обработал ее молотом. Это и вправду было чудо — вепрь, весь золотой, который мог летать по воздуху, излучая свет каждой щетинкой. Брокк, позабыв о жгучей боли, вскрикнул от радости:

— Это величайшее из чудес! Обитатели Асгарда наверняка признают поражение Локи. Я получу голову Локи! Я получу голову Локи!

Но Синдри возразил ему:

— Вепрь Золотая Щетина не может превзойти ни копье Гунгнир, ни корабль Скидбладнир. Нужно создать нечто более удивительное. Раздувай мехи, как раньше, брат, и не позволяй пламени ни опадать, ни взвиваться ни на мгновение.

Взяв слиток золота, который сверкал так ярко, что освещал темную пещеру, где работали карлики, Синдри бросил его в огонь. Потом он отошел за каким-то орудием, оставив Брокка у мехов.

И опять прилетел слепень. Брокк заметил его, лишь почувствовав укус. Слепень жалил и жалил его в шею, пока у Брокка не сперло дыхание. Однако ж он продолжал раздувать мехи, так что пламя не взвивалось и не опадало ни на мгновение. Когда подошел Синдри и заглянул в огонь, Брокк только хватал ртом воздух, не в силах выдавить из себя ни слова.

Синдри вновь произнес заклинание над золотом, плавившимся в огне, извлек его из жара и принялся выделывать на главной наковальне, а в скором времени показал Брокку нечто вроде кольца из солнечных лучей.

— Это дивное кольцо, брат мой, — сказал он. — Кольцо на правую руку бога. И оно таит в себе чудеса. Каждую девятую ночь из него будут возникать восемь подобных ему колец, потому что это Драупнир, кольцо приумножения.

— Одину, Отцу богов, отдам я это кольцо, — проговорил оживший Брокк. — И Один поневоле признает, что в Асгард еще не доставляли ничего столь удивительного и столь полезного богам. О Локи, хитроумный Локи, я получу твою голову вопреки всем твоим уловкам.

— Не спеши, брат, — остудил его восторг Синдри. — Мы неплохо потрудились. Но куда совершеннее должно быть то, что заставит обитателей Асгарда отдать тебе голову Локи. Работай, как прежде, брат, и не позволяй пламени ни взвиваться, ни опадать ни на мгновение.

На сей раз Синдри бросил в огонь железную болванку и отошел, чтобы взять молот для ковки. Брокк по-прежнему раздувал мехи, но дрожал всем телом в предчувствии укуса слепня. Только его руки оставались тверды.