Дети не вернутся? - [35]

— Возможно, она влюбилась, — сказал он. — Нэнси Хармон — очень привлекательная молодая женщина, которая с восемнадцати лет замужем за мужчиной старше себя. Ее жизни могут позавидовать многие молодые женщины. Преданность профессора Хармона молодой жене и семье — пример для общества. Но счастлива ли сама Нэнси? Нет. Когда ее муж присылает студента, чтобы ей не пришлось мерзнуть ни часа, что она делает? Она следует за ним по пятам, настаивает, чтобы он выпил кофе, говорит, что приятно поговорить с кем-то молодым… говорит, что должна уйти… страстно отвечает на его ухаживания… а потом, когда он заявляет, что «воспитание детей не входит в его планы», она преспокойно обещает, что ее детей скоро задушат… Итак, дамы и господа присяжные, я презираю Роба Леглера. Я считаю, что он играл с этой глупой молодой женщиной. И я ни на секунду не сомневаюсь, что их порочная страсть зашла дальше нескольких поцелуев… Но я верю ему, когда он повторяет слова, сорвавшиеся с губ Нэнси Хармон и изобличающие ее вину.

Да пошел он. Как только Роб вспоминал эту речь, у него начинало сосать под ложечкой от страха. Этот ублюдок отдал бы все, лишь бы выставить его соучастником убийства. И все потому, что он был в кабинете старого Хармона в тот день, когда его жена позвонила и сказала, что обогреватель сломался. Сам Роб обычно не предлагал свои услуги. Но нет на свете механизма, который он не мог бы починить. К тому же ребята говорили о том, какую куколку отхватил себе в жены этот противный старый зануда.

Эти слухи и заставили его предложить свои услуги. Сначала Хармон отверг их, но, поняв, что мастера вызвать не удастся, согласился. Он сказал, что не хочет, чтобы жена везла детей в гостиницу. А именно на это она и намекнула.

И Роб поехал. Все, что говорили о Нэнси Хармон, оказалось правдой. Она была настоящей красавицей. Но будто бы не знала об этом. Она была какой-то застенчивой… не уверенной в себе. Он приехал около полудня. Нэнси как раз кормила двоих маленьких детей, мальчика и девочку. Тихих таких детей. Она практически не обращала на него внимания, просто поблагодарила за то, что пришел, и повернулась обратно к малышам.

Роб понял, что единственный способ привлечь ее внимание, — через детей. Он заговорил с ними. Роб умел быть обаятельным. И ему нравились девушки старше себя. Хотя Нэнси была ненамного старше. Но, с шестнадцати лет трахая жену соседа, он знал, что, если подружиться с детьми женщины, она сочтет тебя классным, и никакого чувства вины. Черт, Роб мог бы написать целую книгу по комплексу Электры.

Через несколько минут он уже рассмешил детей и Нэнси, а потом предложил мальчику помогать ему. Как он и ожидал, девочка попросилась с ними, и Нэнси сказала, что тоже придет и будет следить, чтобы дети не мешали. С печкой не случилось ничего особенного — всего лишь засорился фильтр, — но он сказал, что нужно поменять одну деталь. Конечно, он может починить и так, но лучше вернется и сделает все, как следует.

В тот день он ушел быстро. Зачем зря огорчать старика Хармона? И отправился прямиком в его кабинет. Хармон был раздосадован и обеспокоен, но, увидев Роба, расплылся в улыбке.

— Так скоро? Вы, должно быть, ловкач. Или вы не смогли исправить?

— Все работает. Но нужна новая деталь, сэр, которую я с радостью достану. Маленькая штуковина. Если вы позвоните в службу, вам столько еще навесят! А я могу достать ее за пару баксов. Буду рад помочь.

Хармон, конечно, купился на это. Вероятно, обрадовался, что сэкономит. А Роб вернулся на следующий день, потом еще. Хармон предупреждал, что его жена очень нервная, много отдыхает и «пожалуйста, не попадайтесь ей на глаза». Но Роб вовсе не счел ее нервной. Скорее робкой и пугливой. Он разговорил ее. Она рассказала, что после смерти матери пережила нервный срыв.

— Я была ужасно подавлена. Но мне уже лучше. Я даже перестала принимать большинство лекарств. Муж не знает об этом. Иначе разозлится. Но без них я чувствую себя лучше.

Роб сказал ей, какая она красивая, — вроде как прощупывал почву. Похоже, она окажется легкой добычей. Судя по всему, она здорово заскучала со старым Хармоном и не находила себе места. Он предложил ей больше выходить в свет. Она ответила:

— Муж не любит компаний. В конце дня он не хочет никого видеть, особенно после всех студентов, с которыми приходится общаться днем.

Вот тогда он и решил к ней подмазаться. На утро, когда исчезли дети Хармонов, у Роба имелось железное алиби. Он был в классе с шестью другими студентами. Но прокурор пообещал, что, если найдет хоть одно доказательство, которое поможет обвинить Роба в соучастии, он сделает это с превеликим удовольствием. Роб нанял адвоката. Не на шутку перетрусив, он не хотел, чтобы окружной прокурор копался в его биографии и разузнал о том, что его имя всплывало в Куперстауне, на судебном процессе по установлению отцовства. Адвокат предложил ему занять следующую позицию: он, Роб Леглер, — уважаемый студент выдающегося профессора, жаждал оказать ему услугу, старался избегать его жены, но она преследовала его. Он не принимал всерьез ее слова о том, что детей задушат. На самом деле он и сам подумывал, что она просто нервная и больная — как и предупреждал профессор. Но в суде все вышло не так.