Дети леса, дети звезд - [31]

— Мастер Серазан, а почему вам понравились именно те деревья? — спросил, пока шли домой.

Тесс помолчал, заговорил не сразу.

— Бывает, что ягода или еще какой плод словно для того и растут, чтобы их поскорее все ободрать и сожрать-заготовить, — ответил он наконец. — К такой сразу руки тянутся — в рот, в корзину, к себе, с собой… А на эти ты смотрел, когда шел? Если обратил внимание, то они все вместе, с остальным лесом и небом над и вокруг — одна цельная картинка. Светлые, яркие, и от них от солнца на землю — такие резкие, четкие тени… И не ягоды собирать хочется, а весь образ заснять, или художника срочно искать, или хотя бы запомнить…

Тесс вздохнул, глядя в никуда, почти споткнулся о корень под ногами и снова вздохнул, но уже пополам с фырканьем.

— Да и вблизи тоже — дерево такое, что его явно не брать надо. Погладил, отдохнул под ним — и иди. Повезет — через год снова придешь и увидишь. Ну или весной.

Честно говоря, Грин не помнил ни теней, ни картинки, но про художника запомнил. Ягоды и листья горбины часто вырезали на ставнях домов и на дверях дилижансов — говорили, что это помогает от нечисти. Но тут собрать впечатление в одно целое не получилось, и Грин дал себе слово хотя бы попытаться увидеть то, что видел Мастер, на следующий день.

Однако весь следующий день, без остатка, у Рона весь ушел на то, чтобы собрать деревенских мальчишек, отвести их к заветному месту и завистливо смотреть, как дети звонкой стайкой обирают горбину. Грин сидел на том же самом месте, что и Мастер вчера, пытался почувствовать, как оно было, но детский щебет отвлекал настолько, что Грин бросил свое бесполезное занятие, с головой уйдя в следующую проблему — а именно — как правильно высушить то, что уже собрано.

Маги поступали просто: проводили посохом или рукой над рассыпанной ягодой, и чинно удалялись, оставляя за собой сморщенные, сухие, готовые для хранения кисти. Этого колдовства Рон не знал, и был почти уверен, что не знает и Серазан.

Но оно было нужно, поэтому Рыжий сначала просто сидел над кистью горбины, время от времени проводя над ней то рукой, то посохом Дорра, потом пришел домой, растерянный и встрепанный, и вечером ушел в сарай, к генератору, и уселся там, все с той же проклятой кистью горбины, которая никак не хотела высыхать.

Тем временем Тесс, поставленный перед той же задачей, но пребывающий в блаженном неведении относительно предписанного всем приличным магам способа ее решения, принесенное разобрал, сполоснул и разложил на столах пообсохнуть, а сам полез в чулан за сушильными полками — разборными, легкими и в ненужное время легко снимающимися. Полки эти крепились в пазах у потолка между кухонным окном и плитой, где гулял сухой теплый воздух, а в последний раз их использовал еще Дорр, когда шла пора ранне-летней лесной ягоды. Им полагалось бы быть в ходу и после, с конца лета и вовсе почти что без перерывов, но Серазан, пришибленный скоропостижной смертью учителя настолько, что и не вспомнил о заготовках на зиму, сушилку из подсобки не вынимал.

Теперь же он в полчаса собрал всю конструкцию и неспешно, с разбуженной видом и запахом тяжелых кистей основательностью, принялся перекладывать на нее зимний запас горбины, оставив для красоты и «на прямо сейчас» пару кистей в приспособленном вместо вазы кувшинчике.

Сидя рядом с мерно гудящим прибором, Грин пробовал и так, и этак. Он смотрел на ягоды, представляя себе, как они съеживаются, представлял себе жаркое солнце, держал красные налитые шарики в ладонях…

Измучившись, переключился на генератор, который после мабрийских книг понять было все-таки легче, чем горбину. Проследил, как сгорает уголь, как тепло вращает магнит, как в медном контуре на магните совсем маленькие волны энергии обретают стройность и силу. Смотрел, не замечая, как стискивает в руках свежие ягоды, он вообще про них позабыл! И только потом до парня дошло, что если не магией, то, может, электричеством как-то можно попробовать? Теми жаркими волнами, которые идут от магнита?

И Грин, весь взъерошенный, вернулся в дом, чтобы поделиться своим открытием с Мастером, углядел разложенные на просушку ягоды, мгновенно вспыхнул, поняв, какого свалял дурака и совершенно по-детски запротестовал, показывая на работу Серазана:

— Эй, так нечестно! Так нельзя было!..

И заткнулся, молясь про себя, чтобы Тесс не срезал его одной из своих безразлично-ехидных реплик.

Тессу же было довольно-таки интересно, где в очередной раз пропадает ученик, но явление этого ученика на кухню сбило с настроя и с мысли. Грин стоял перед ним возмущенный, глядел на на Серазана, как на святотатца, и заявлением своим озадачивал больше, чем прежде ухитрялся вопросами.

— Почему нечестно? — обрел наконец дар речи Серазан, переводя взгляд с Грина на последнюю кисть горбины у себя в руках, а потом обратно. — И это как — нельзя?

Лицо Грина по красноте сравнялось с горбиной, разложенной в сушилке. Он зажмурился, разожмурился, внимательно осмотрел систему сушки и потерянно объяснил: — А я-то искал заклинание. Ну, чтобы как всегда.

Тесс пожал плечами:

— А у нас, собственно, как раз всегда — вот так, — и аккуратно уложил кисть на свободное место нижней полки. — А как надо?