Дети Лавкрафта - [119]
Чувство расстояния давала нам только карта, столбя наше продвижение то пещеркой, то поворотом, то ответвлением куда-то, на что жаль было картографической краски. Со временем на полу появилась постоянная сырость, слой грязи заляпывал подошвы наших резиновых сапог.
И потеплел воздух.
Через сотни ярдов мы уперлись в расселину в скале, древний разлом, стены которого расходились лишь настолько, что мы смогли лишь боком протиснуться между ними. По пути миновали места, которые заставили меня призадуматься, что от природы, а что, возможно, рукотворно, только в конце этого клаустрофобского прохода уже не было сомнений, что его расширили: сколы в скале соответствовали каменным осколкам на полу.
Когда мы вышли из этого прохода, расширившийся охват пространства поглотил наши голоса, а лампы на касках без близости отражающих стен померкли. Мы включили еще и фонарики, и стало ясно, что мы оказались в самой северной галерее «Текамсе № 24», засверкал невыработанный антрацит, словно бы тьму отполировали до блеска.
А вот слева от нас!.. Невзирая на то, что привело нас сюда и что единственное имело значение, мы лишь стояли и глазели. Здесь было то самое, что зовется вне места и вне времени. Мы рыскали лучами фонариков вверх и вниз, из стороны в сторону…
Шахтеры подпирают свод от обрушения живыми столпами угля в ключевых точках, только этим такого не объяснить. Этот был слишком велик, слишком угловат и он не был из угля. Это было нечто совершенно другое, изготовленное из более твердого камня, тридцати футов[49] с каждой стороны и усердно очищено от всякого угля, в каком некогда покоилось.
Стены его были плоскими, приглаженными, но шершавыми, за исключением трех равноудаленных мест, где все сооружение опоясывали полосы из выбитых рукой барельефов: пиктограмм, или иероглифов, или идеограмм, – не подходили ни подо что мне известное или о чем когда-нибудь хотелось узнать. Одни, вероятно, были текстами. Другие, возможно, изображали формы жизни, известные только по окаменелостям, то, что бегало, плавало и летало, было вырезано резцом со стилизованной эстетикой, понять которую я не смог.
По виду столп уходил в высоту по меньшей мере на двадцать футов[50], выходя сквозь низкий свод в следующую штольню, но то была лишь видимая часть. Не выходило, что низ той штольни, где стояли мы, был его основанием. Там, где грани столпа соприкасались с полом, было заметно, словно бы кто-то попытался докопаться дальше. Оставленные канавки теперь были заполнены жижей, принесенной водами потопа два года назад.
Джинни провела пальцем по ребру столпа.
– Оно не совершенно отвесно сверху донизу. Видишь, как склоняется ближе к верхушке?
Она была права. Но и пирамидой это не было. Больше походило на громадный пилон.
– И швов никаких, – добавила Джинни. – Он не был подогнан из кусков. Он весь цельный.
– Впрочем, Барнсли назвал его машиной. Орудие творения, как он выразился.
– Ты ему веришь?
– Пока не знаю.
Только подумайте о последствиях того, насколько глубоко мы забрались. Подумайте, во что был втиснут этот монолит. Какой бы цели он ни служил, вокруг него образовался уголь. А это значит, что торчал он в болотистом лесу первобытного мира, наблюдая, как вокруг росли, умирали и гнили тонны растений, пока он не оказался похоронен. Миллионы лет. Десятки миллионов.
Какие-то остатки старых знаний по естествознанию всплывали в памяти. Каменноугольный период, это я помнил, а еще – что половина его звалась пенсильванским периодом. Как раз то, к чему любят обращаться местные учителя естествознания.
Непостижимые 300 миллионов лет назад.
И все же до того, как это могло случиться, этот столп был изготовлен для чего-то и по чьему-то замыслу, а потом поставлен на место не просто так.
Воздух вокруг него казался теплым. А теплым он быть не должен бы.
– Тревор? – шепнула Джинни. Рядом с такой штукой поневоле на шепот переходишь. – Что бы это ни было, оно никуда не денется. Давай дальше двигать. Позже у нас будет время поломать над этим голову.
Дальше в шахте скопилась вода, последние остатки потопа, вымывшего из-под нас наши жизни. Глубина поначалу не превышала нескольких дюймов, пока мы не забрели в студеную черную воду, колыхавшуюся у кромки наших сапог по колено.
Что-то бледное соскальзывало и плавно скользило в ней прочь от нас: создания на червей похожие, которые извивались под лучом фонарика, потому уходили под воду, словно бы прятались от неприятного взора. О'кей. О'кей. Может, их снесло сюда из системы пещер, места, где они всегда обитали.
Даже если так, то чем больше мы осматривали шахту, ее галереи и коридоры, тем меньше все это походило на то, чего мы ожидали. Поверхность воды покрывали заплаты и разводы лавандовой прудовой тины, водоросли, которые выучились питаться чем-то еще, кроме дневного света. Скалистые стены были липкими от чего-то растущего, словно опухоль. Серый грибок лепился к камню и углю, взбирался на столетней давности деревянный крепеж, помогавший удерживать свод. Это не была больше вымершая шахта. Она стала экосистемой, на сотни футов не достижимой для солнца.
В главном тоннеле я наступил на что-то, что сдвинулось у меня под сапогом, а потом с хрустом опало. Я попробовал нащупать ногой, но на ней было слишком много резины, чтобы разобрать хоть что-то, так что засучил я рукава и опустил руку в холодную воду. Когда же рука вернулась с позвоночником и частью грудной клетки, я с омерзением отбросил их.
В мире, где сосуществуют технология и волшебство, живет Куп, вор, специализирующийся на кражах магических объектов. Но у Купа началась черная полоса – бросила девушка, а верный друг сдал его полиции. И на этом невезуха не закончилась. Пути Купа пересеклись с магом мистером Вавилоном, с Бейлисс и Нельсоном – агентами Департамента необычайных наук, с зомби, вампирами, демонами, русскими магическими спецслужбами, а также с двумя конкурирующими сектами – последователями Калексимуса и Аваддона, желающими устроить конец света.
Маленькая французская деревня, 1942 год. Незаметно для местных жителей в поселении появляется загадочный незнакомец, который заботится о лошадях, собирает дрова в лесу и тайком ночует в конюшне. Молодая монахиня по имени Жизель решает выяснить, кто это, и находит совершенно неожиданный ответ…DARKER № 2, февраль 2016.
Легендарная рок-группы, разбивается высоко в горах. Спустя несколько лет, до одного из крупнейших в Америке музыкальных бутлегеров доходят слухи о концертах призраков группы, происходящих на месте крушения их самолета, ежегодно, в день их гибели. Желая заполучить уникальную запись, он со своей помощницей и грудой аппаратуры поднимается в горы, но не каждому суждено дожить до конца концерта…
Старка, молодого мага, собратья-оккультисты отправляют в Ад. Там ему приходится биться с демонами на гладиаторских боях и служить личным киллером Азазеля. Спустя одиннадцать лет он сбегает из Преисподней. Он восстает в Лос-Анджелесе для того, чтобы отомстить предателям. Но все оказывается не так просто… Завораживающая кинематографичная смесь фэнтези, триллера, крутого детектива и литературы черного юмора от одного из создателей киберпанка.
Брат и сестра приезжают в городок, затерянный среди лесов, чтобы привести в порядок дом, оставшийся после смерти бабушки; и старые, скорбные тайны вновь являются на свет…
Однажды он свистнул волшебную книжку-раскраску, предсказывающую будущее картинками с котятами. А теперь убедится на практике, что не стоит доверять предсказаниям, а «самая рок-н-ролльная» мумия всех времен способна преподнести нешуточные сюрпризы.Чарли Купер. Для друзей просто Куп. Уважаемый преступник и худший лжец на свете.Агенты Департамента необычайных наук снова в деле! А с ними зомби, вампиры, демоны, воры и маги.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Муха-мутант откладывает личинки в кровь людей, отчего они умирают спустя две-три недели. Симптомы заболевания похожи на обычный грипп. Врач Ткачинский выявил подлинную причину заболевания. На основе околоплодной жидкости мухи было создано новое высокоэффективное лекарство. Но жизнь не всегда справедлива…
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
Свихнувшийся уголовник по кличке Мако сбегает из тюрьмы, угоняет «Ягуар» и отправляется в гости к старой знакомой – проститутке Аделии. С собой он берет только самое необходимое: отрубленную человеческую голову, коллекцию зубов и хирургические щипцы. Встреча старых друзей, судя по всему, не будет скучной…
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
Берег Охотского моря. Мрак, холод и сырость. Но какие это мелочи в сравнении с тем, что он – свободен! Особо опасный маньяк сумел сбежать во время перевозки на экспертизу. Он схоронился в жутком мертвом поселке на продуваемом всеми ветрами мысе. Какая-то убогая старуха, обитающая в трущобах вместе с сыном-инвалидом, спрятала его в погребе. Пусть теперь ищут! Черта с два найдут! Взамен старая карга попросила его отнести на старый маяк ржавую и помятую клетку для птиц. Странная просьба. И все здесь очень странное.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.