Дети Крылатого Змея - [15]

Белый кирпич. Немного камня.

Эти здания если и существовали, то довольно давно. Ныне от них осталось полторы стены да одинокая кирпичная труба, устремившаяся в небеса.

— Н-не знаю, — вынужден был признать парень.

— Военные склады, — грязь влажно чавкала под ногами Мэйнфорда, а земля вздыхала, точно сожалея, что все ее ловушки, все ее ямы разом слишком малы для массивной этой фигуры. — Когда-то это была окраина. Там, — он махнул в туман, в сторону завода, — разместили третий гвардейский полк. А здесь — и склады. Ничего криминального. Еда. Ткани. Мыло. Поднимали вверх по реке баржи, потом перегружали. Позднее полк передислоцировали. Склады еще использовали, но оказалось, что место для них выбрано неудачно. Сама видишь…

Тельма видела.

Сквозь муть дождя, сквозь тонкий флер тумана. Склады вырастали из земли, неуклюжие, мрачные здания, возведенные явно наспех. И строили их рабы, скрепляя растворы проклятьями…

…это было давно.

— Их пытались как-то использовать. Берег укрепляли, но без толку, — Мэйнфорд, выбравшись на твердую землю, попытался сбить грязь с сапог. — Иди в машину. Нечего здесь мокнуть.

— А взглянуть?

— На записи взглянешь. Все одно… толку от тебя… ты ела? Бледная какая-то.

Это убийство — а Тельма не сомневалась, что Джаннер в жизни не наложил бы на себя руки, не та натура, — Мэйнфорд расследовать будет, ибо так положено, но без особого рвения.

Она ничего не сказала.

И когда констебль тронул ее за локоть — он все еще надеялся побывать у воды, где торчала из грязевой ямины журавлиная шея древнего крана, — подчинилась.

В машине было жарко.

И жар этот мешал дышать. Он тысячей незримых игл впился в заледеневшие руки, и Тельма с трудом сдержала стон. Забыла. Засмотрелась.

…что Джаннер делал на пристани?

…его привезли или он приехал сам? Техники скажут. Даже если на теле не осталось ни грана магии, скажут. Повесили его живым? И что было, кроме этого повешения…

…вонь.

От реки несло, и вонь эта пробивалась сквозь фильтры, которые Кохэн вручил едва ли не силой. Сказал, пригодятся. Оно и верно, пригодились.

Собаки и те задыхались.

Надо бы отправить их. Вон и Следопыты косятся, злятся и переживают за подопечных своих, которые нарезают круги по пустырю. Бессмысленное занятие. Джаннер висит здесь дня три, и за эти три дня и в более сухом местечке следы бы размыло.

— Хватит, — Мэйнфорд махнул рукой, и старший в троице Следопытов потянулся к свистку. Звук, раздавшийся тут же, заставил самого Мэйнфорда согнуться.

Больно!

И мерзко. Но псы подчинились, поспешили к хозяевам, повизгивая и жалуясь что на холод, что на жар. Им Мэйнфорд даже позавидовал. Вон перевозка на месте, полчаса — и окажутся гончаки на псарнях, в теплых вольерах своих. Их вычешут, выскребут из короткой шерсти комки грязи. Накормят мясной похлебкой. Похвалят… хоть ты сам просись.

Нет уж, в ближайшие пару часов ни теплый вольер, ни похлебка Мэйнфорду не грозили.

— Снимайте! — рявкнул он техникам, облепившим кран к неудовольствию чаек.

Вот уж кто поживился за счет Джаннера. И думать не хочется о том, что осталось от тела.

Кран скрипел и покачивался.

С ним покачивалось и тело.

…зачем вообще было звонить в Управление? В этой глуши тело нашли бы не скоро, если вообще нашли бы. Еще пара-тройка дней, и птичьи стаи вычистили бы скелет. Кости просыпались бы в грязь, и та укрыла бы их надежно. Не впервой ей.

Но кому-то понадобилось, чтобы Джаннера нашли.

Кому и зачем?

Звонок анонимный.

Короткий.

Имя. Место.

Запись Мэйнфорд прослушал, но вынужден был признать: пустой номер. Голос исказили, и вряд ли техники смогут убрать это искажение. А тело… с телом поработают, но опять же, что найдут?

Его опускали медленно, под хриплые крики птиц, не желавших отпускать законную добычу. И когда останки упали на брезент, Мэйнфорд выдохнул.

Можно убираться.

И начальству позвонить стоит, потому как эта смерть не оставит двуногих стервятников равнодушными. Пусть они и сами Джаннера на дух не переносили, но ненависть — это одно, а информационный повод — другое.

Начнут орать о разгуле преступности.

О покушениях на свободу слова.

Да и мало ли…

— Упаковывайте, — Кохэн умудрился сохранить не только одежду чистой, но и глянец на ботинках. — Вот и все… договорился.

Он сунул пальцы за воротник короткого пальто.

— Думаешь, за разговоры?

— Да какая разница, — Кохэн и не пытался делать вид, будто эта смерть его огорчила. — Главное, свое он получил, а от кого — это уже дело третье. Все одно не найдем.

Истинная правда.

Слишком много у Джаннера было врагов. Слишком часто совал он нос в чужие дела, слишком зависим был от своей силы. И похоже, влез все-таки во что-то такое, с чем не сумел справиться.

Закономерный исход.

И звонок анонимный, и эта находка — предупреждение, которое воспримут, но не поймут. Какое лобное место да без собственного храма? К вечеру начнется грызня, а к утру газеты разразятся гневливыми памфлетами, обличающими бездействие властей, которые допустили гибель такого талантливого и независимого засранца.

— Не нравится мне твоя задумчивость, — Кохэн вытащил платок и потер рукав, на котором расплылось белое пятно птичьей метки.