Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая - [11]

— Да, вы правы. Иногда все дело в человеке. До свидания. — Зоя подошла к своей машине.

— До послезавтра, — помахал ей на прощание Гранин.

Всю дорогу от поликлиники до дома Зоя думала о том, что вот, например, ее знакомый актер Артур никогда бы не полез спасать чужую собаку. Он бы волновался о внешности, руках и ногах. А этот человек, такой бесстрашный, рискнул собой ради животного. «Нет, определенно, любовь к живым существам — это свидетельство обнадеживающее!» — осторожно подумала Зоя, открывая дверь своей квартиры.

Алексей Александрович Гранин отличался кротостью нрава и чрезвычайной нерешительностью. Как он умудрялся с таким «багажом» командовать морским судном, а затем управлять немаленьким подразделением в соответствующем ведомстве, понять никто не мог. Но у него это получалось, как и получалось совершать множество мелких благородных поступков. История со спасением несчастного шпица, которого чуть не загрыз бультерьер, тому подтверждение.

Его неплохая карьера, помимо всего прочего, объяснялась еще и тем, что манеры Гранина вводили в заблуждение. Он никак не выглядел грозным деловым соперником, скорее вызывал усмешку. Ему запросто поручали сделать важные дела, подразумевая, что он с ними не справится и чужая работа над его ошибками приведет к желаемой расстановке сил. Но каждый раз происходило чудо — Гранин успешно решал сложные задачи и с той же открыто-застенчивой улыбкой поднимался еще на одну ступеньку вверх.

Друзей у него было немного, коллеги о нем почти ничего не знали, ну, разве только стандартные анкетные данные. Зоя, заглянувшая в карту, сразу отметила графу «семейное положение» — Гранин был женат, детей имелось двое. «А, вот откуда этот слабый запах яичницы с салом!» — Зоя все еще помнила первую встречу и первое объятие.

Ночью она ворочалась в постели. И мысли ее вертелись вокруг семейного положения Гранина: «Жена, и только жена будет жарить такую многоступенчатую яичницу. Сначала шпиг надо в шкварки превратить, проследить, чтобы они не сгорели, а уж потом залить это дело яйцом!» Наутро она удивлялась тому, как быстро и безрассудно можно придумать любовь к человеку, о котором ничего не знаешь. «Не мое это, не мое, — решила она, глядя на себя в зеркало, — а потому оставим в покое все эти дамские ухищрения».

На работу Зоя стала приходить, как и раньше, — без макияжа и по-спортивному одетой. Она дала себе слово не разбивать семью, не портить жизнь другим и дождаться своего счастья, незамутненного и неразбавленного житейскими коллизиями. Зоя так решила, но кто бы ей объяснил, что подобные решения к реальности не имеют никакого отношения и что они — не что иное, как прелюдия к поступкам, которые прямо противоположны этим самым решениям.

И точно. Наступило послезавтра, Гранин явился на процедуру, и Зоя вручила ему баночку с мазью.

— Что это? Приворотное зелье? Так оно вам за ненадобностью! Вы настолько хороши собой, что… — рассмеялся Гранин.

Зоя тоже засмеялась, но потом строго пояснила:

— Этот бальзам изготовлен на травах, мажьте ваши раны. Не бойтесь, его делает моя хорошая знакомая — спортивный врач, мы на курсах вместе учились.

— А я и не боюсь! — весело сказал Алексей Александрович. — Спасибо вам, обязательно буду мазать.

Зоя кивнула и пояснила:

— Не хочу вас пугать, но раны потребуют длительного лечения. И шрамы останутся. Но вы же не девушка, в мини-юбке не ходите.

— Да, мини-юбки не ношу и на других не люблю, — рассмеялся Гранин.

— Это еще почему? Когда у женщины красивые ноги… — начала Зоя, покачав головой.

— Все равно не люблю. Люблю юбки до середины колена. Очень женственно получается.

— Согласна. Я чаще всего такую длину и ношу, — неожиданно для себя сказала Зоя.

— Вам можно носить все, что угодно. Вы почти совершенство! — галантно произнес Гранин. — Я это еще тогда, когда мы в дверях столкнулись, заметил.

«Он помнит! Он помнит эту встречу!» — Зоя залилась краской и в этот момент опять влюбилась в капитана Гранина. Куда только девалась ее принципиальность и осторожность, о чем она только подумала в это мгновение, когда вспомнились синие глаза перед самым ее лицом и крепкое нежное объятие. «Жена? И что?» — самонадеянно подумала Зоя и опять повела плечом, вздернула подбородок и скосила зеленые глаза. И опять Гранин замер от восхищения, наблюдая эту женскую игру.

— Вы — ведьма, — не скрывая нахлынувших чувств, произнес он. — Рыжая, с зелеными глазами. И вы бессовестно колдуете над людьми.

— Я — не ведьма. Я просто женщина, — обезоруживающе улыбнулась Зоя.

В ней проснулось то, что всегда являлось ее внутренней опорой. Это была убежденность в собственной исключительности, в собственной неповторимости и в том, что ее обязательно оценят по достоинству. В Зое проснулось уснувшее на время качество, которое помогало писать стихи и не обращать внимания на шипение конкурентов, которое помогало устоять на ногах в невзгодах, которое связывало ее с этим миром прочнее корабельного каната. Это прекрасное женское качество помогает самым невзрачным, самым блеклым и некрасивым представительницам слабого пола. Но в сочетании с Зоиной красотой уверенность в себе была сродни бронебойному оружию.