Дети Ирены. Драматическая история женщины, спасшей 2500 детей из варшавского гетто - [25]
Четко произнося каждое слово, доктор Ландау в очередной раз подчеркивал свою мысль, постукивая кусочком мела по импровизированной доске. В комнате тускло мерцала всего одна свечка, и лекцию он читал в полутьме. Но его мало заботили условия или тот факт, что сюда в любой момент могла нагрянуть полиция. Доктор Ландау был человеком строгим и бескомпромиссным, жестким, с грубоватыми манерами и чем-то напоминал Ирене сержанта, а то и генерала.
Санитария – это ключ к победе над надвигающейся эпидемией, – продолжал доктор Ландау, время от времени снова постукивая по доске, выделяя очередное предложение. – Быстрее всего тиф распространяется в стесненных условиях и перенаселенных кварталах, как это происходит у нас. Показатели смертности могут составлять от тысячи до нескольких тысяч человек в месяц, и мы будем работать над мерами противодействия…
Топот тяжелых сапог за дверью прервал его на полуслове. Кто-то, испугавшись, с шумом уронил на пол карандаш. Звук был страшный, но не непривычный; молодые студенты в темной комнате слышали за окном громкие крики и лающие приказы евреям покинуть их убежище. Raus! Juden raus! Из соседнего дома донесся пронзительный детский крик. Выстрелы. Плач.
В следующее мгновение группа снова повернулась к доктору Ландау. Куда им прятаться? Что делать дальше? Тот же снова указал на доску, строгим, тяжелым взглядом приковав каждого к месту, и продолжил объяснять: Заражение происходит, когда выделения бактерии Rickettsia prowazekii…
Топот стал удаляться дальше по улице, и только тогда одна из девушек начала трястись и рыдать. Она задыхалась в спазмах истерики. Другие пораженно наблюдали за ней. Ирена благоговейно смотрела, как доктор Ландау раздраженно повернулся к аудитории.
«Разве вы еще не поняли>94»?
Множество удивленных глаз обратилось к нему. Только Ала выглядела спокойной. Ирену потрясла ее выдержка.
«Все мы здесь и днем и ночью находимся на передовой, – строго продолжил доктор. – Мы солдаты в войне, которая не закончится никогда. Мы – солдаты, и мы должны держаться. Здесь плакать нельзя!»
И затем, вновь взяв мел, он повернулся к доске и продолжил свое рассуждение, словно никто его не прерывал. На мгновение в воздухе повисло облачко белой пыли, но никто не осмелился кашлянуть, чтобы доктор не подумал, что они всхлипывают, пряча слезы. В полумраке раздавались лишь скрип карандашей по бумаге и объясняющий твердый голос доктора Ландау.
Присутствие Ирены Сендлер в гетто – на улицах или на этих тайных лекциях – не удивляло никого из запертых здесь ее старых друзей. Они также не удивятся, увидев здесь в тот день ее коллег из служб социальной работы – Ирку Шульц, Ядвигу Денеку или Ягу Пиотровскую. В конце 1940-го и начале 1941 года все четверо входили и выходили из гетто по несколько раз в день.
Все это начиналось не как запланированная операция. Как объясняла Ирена, она «была частым гостем этого закрытого района»>95. Ирена бывала здесь с самого момента создания гетто. «Моя работа в городском департаменте здравоохранения и социальной помощи позволила без особого труда получить пропуск», – говорила она. Множество семей из тех, что она сейчас поддерживала, жили в крайне тяжелых условиях, и это было одним из поводов ее появления здесь. Но подлинная причина была глубоко личной: «Я знала, как страдают люди, оставленные гнить заживо за стенами гетто, и хотела помочь моим старым друзьям». Надо признать, дело было и в делах сердечных. Особенно она хотела быть рядом с Адамом. Его депрессия превратилась в безумный водоворот бессильной злости, и Ирена боялась за него. Чтобы выжить в гетто, он обязан был хотеть жить.
Доступ в гетто сделал возможным польский врач Юлиуш Майковский. Ирена знала его еще по университету и кругу доктора Радлиньской, и он был частью ячейки Сопротивления, находясь в контакте с профессором. Кроме того, доктор Майковский руководил отделением городского санитарного обслуживания в Варшаве и отвечал за препятствование распространению инфекции за стены гетто и утилизацию инфицированных материалов. Он попросту вписал имена четырех женщин – Ирены, Ирки, Ядвиги и Яги – в список медицинских сотрудников, допущенных к посещению гетто, и обеспечил им официальные пропуска, позволяющие свободно проходить через блокпосты. Немцы очень боялись заразиться свирепствующим в гетто тифом, поэтому поручили заботу о борьбе с ним менее «ценным» полякам.
У ворот гетто эсэсовцы тщательно изучали документы Ирены, засыпая ее вопросами и выкрикивая приказы. Ей всегда удавалось держать себя в руках. Теоретически никто из них не рисковал, появляясь здесь во второй половине дня, закончив все дела в конторе. В конце концов, документы были в порядке, даже если работа была вымышленной; да и, несмотря на то что Ирена, проходя по улицам гетто, надевала из солидарности нарукавную повязку со звездой Давида, еврейкой она не была.
У нацистов и правда не было к ней вопросов, кроме, разумеется, одной мелочи: зачем ей пересекать по несколько раз в день границу гетто и всегда через разные блокпосты?書
Друзья Ирены в гетто голодали. Цены на контрабандные продукты питания были астрономическими, притом что евреям не разрешалось иметь на руках больше нескольких тысяч злотых
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эдди Яку всегда считал себя в первую очередь немцем, а во вторую – евреем. Он гордился своей страной. Но все изменилось в ноябре 1938 года, когда его избили, арестовали и отправили в концлагерь. В течение следующих семи лет Эдди ежедневно сталкивался с невообразимыми ужасами, сначала в Бухенвальде, затем в Освенциме. Нацисты забрали у Эдди все – его семью, друзей и страну. Чудесным образом Эдди выжил, хотя это спасение не принесло ему облегчения. На несколько лет его охватило отчаяние… Но оказалось, что невзгоды не сломили его дух.
Когда в мае 1945 года американские солдаты освобождали концентрационный лагерь Бухенвальд, в котором погибло свыше 60 000 человек, они не могли поверить своим глазам. Наряду со взрослыми узниками их вышли встречать несколько сотен мальчиков 11–14 лет. Среди них был и Ромек Вайсман, оставшийся из-за войны сиротой. Психиатры, обследовавшие детей, боялись, что им никогда не удастся вернуться к полноценной жизни, настолько искалеченными и дикими они были. Спустя много лет Ромек рассказывает свою историю: об ужасах войны, о тяжелом труде в заключении и о том, что помогало ему не сдаваться.
Мемуары девушки, сбежавшей из знаменитого религиозного секс-культа «Дети Бога». По книге снимается сериал с Дакотой Джонсон в главной роли. Родители-хиппи Бекси присоединились к религиозной секте «Дети Бога», потому что верили в свободную любовь. Но для детей жизнь в коммуне значила только тяжелый труд, телесные наказания, публичные унижения и бесконечный контроль. Бекси было всего десять лет, когда ее наказали «ограничением тишины», запретив целый год разговаривать с кем бы то ни было. В секте практиковались проституция и педофилия; члены культа постоянно переезжали, скрываясь от полиции и ФБР. В пятнадцать лет Бекси сбежала из секты, оставив своих родителей и одиннадцать братьев и сестер.
Вена, 1939 год. Нацистская полиция захватывает простого ремесленника Густава Кляйнмана и его сына Фрица и отправляет их в Бухенвальд, где они переживают пытки, голод и изнурительную работу по постройке концлагеря. Год спустя их узы подвергаются тяжелейшему испытанию, когда Густава отправляют в Освенцим – что, по сути, означает смертный приговор, – и Фриц, не думая о собственном выживании, следует за своим отцом. Основанная на тайном дневнике Густава и тщательном архивном исследовании, эта книга впервые рассказывает невероятную историю мужества и выживания, не имеющую аналогов в истории Холокоста.