Дети Ирены. Драматическая история женщины, спасшей 2500 детей из варшавского гетто - [24]
На блокпосте был установлен знак, предупреждающий на польском и немецком языках: Зона заражения тифом, вход строго по пропускам, и позади себя Ала услышала, как доктор Хирцфельд негромко проворчал что-то. Он часто говорил, что если кто-то хочет вызвать эпидемию тифа, то гетто подходит для этого как нельзя лучше. Сейчас больничный персонал был на переднем крае безнадежной битвы с болезнью. Каждый пятый из них в итоге заразится от своих пациентов>88. Но до этого было еще далеко, и перед ними маячила другая, непосредственная, опасность. Им еще нужно было пройти через охрану, которая по одному вводила их, заломив руки за спину, в больницу. В то утро им не повезло. Это уже случалось раньше и будет происходить снова. Всякий раз их оставляли в синяках, дрожащими и напуганными. Когда они вошли в «арийский» квартал, стараясь побыстрее миновать пост, Ала заметила направляющуюся к ним небольшую группу молодых эсэсовцев. Она тут же опустила глаза. Не смотри на них, – молча приказала она себе. Но смотреть в сторону тоже не помогало, и у нее перехватило дыхание, когда приклад винтовки тяжело ударил в грудь одного из шедших впереди врачей. Он упал, и она отвернулась, лишь бы не видеть тяжелых сапог, бьющих по лежащему на земле телу. Все остальное было как в тумане. Еще больше прикладов. Еще больше сапог и криков боли, сопровождаемых грубой немецкой речью. Пока спешащие на работу горожане тревожно оглядывались на эту сцену, врачей построили в линию и заставили прыгать, все быстрее и быстрее, пока они не стали падать под общий хохот солдат и те наконец не ушли искать себе новое развлечение>89.
Вскоре и эти вылазки из гетто были запрещены, и Ала не могла сказать, что ей было жаль. В декабре еврейский госпиталь закрыли, персонал разбросали по маленьким больницам, но теперь этого не хватало, чтобы удовлетворить потребность во врачах, и ситуация в гетто стала стремительно ухудшаться>90. К концу 1940 года гетто приобрело печальную славу кладбища для живых. Мария и Генрик Палестер жили в постоянном страхе обнаружения, но в любом случае это было лучше подобной альтернативы.
Все это являлось частью «окончательного решения еврейского вопроса», тогда еще не до конца осознаваемого, но приведенного в действие еще до капитуляции Варшавы. В уже упоминавшейся директиве руководитель СС Рейнхард Гейдрих [9] напоминал своим приспешникам, что «первой важной предпосылкой для достижения финальной цели будет концентрация евреев» в отдельных городских районах>91. В «качестве точек концентрации могут быть выбраны только города, являющиеся железнодорожными узлами». Варшава была крупнейшим из таких узлов. Как только в Варшавском гетто было собрано местное еврейское население, стали прибывать выходцы из других мест. Все еврейские общины генерал-губернаторства, насчитывавшие менее пятисот человек, были упразднены, и их членам – если они выживали – приходилось переселяться в другие города. В конце концов сюда стали свозить даже немецких евреев, и перенаселенность стала катастрофической. Больше полумиллиона людей бросили умирать от голода в огороженной и охраняемой зоне.
Одним из них был Адам. Другой – Регина.
Никто особенно не удивился, узнав, что через несколько недель Ирена с присущими ей смелостью и находчивостью получила пропуск, позволявший ей постоянно находиться в гетто и свободно из него выходить.
Глава четвертая
Молодежный кружок
Варшава, 1940–1941 годы
Ирена дрожала от холода, но пыталась сосредоточиться. Rickettsia prowazekii. Бактерия. Pediculus humanus humanus. Вши. Комната была заполнена молодыми парнями и девушками, каждый старательно царапал что-то в полумраке на листках дефицитной бумаги.
Ирена обменялась через всю комнату встревоженным взглядом с Алой. В эти первые месяцы Ала сильно исхудала, взгляд ее темных глаз стал еще более пронзительным, а плохо сидящая одежда мешком висела на плечах>92. В тот год ее дочери Рами исполнилось пять, и Ирена знала, что Ала живет со своими родителями, Моше и Ракелью, старшим братом Янеком и двухлетней девочкой из приюта по имени Далия в тесной квартире в доме под номером четыре за углом на улице Смоча.
Теперь Ала была официально назначенной юденратом старшей медсестрой гетто, и эта должность позволила ей получить пропуск и право передвигаться по огороженному кварталу в профессиональных целях даже после наступления комендантского часа. Она также возглавляла молодежный кружок, собиравшийся в доме номер девять по улице Смоча, и втайне организовала вместе с доктором Радлиньской и доктором Людвиком Хирцфельдом санитарные курсы и занятия по военно-полевой медицине вроде этой лекции>93. Кое-кто из молодых евреев уже заговаривал о вооруженном сопротивлении. Среди них был муж Алы Арек, чудом уцелевший на Восточном фронте и вернувшийся в Варшаву. Арек, впрочем, не попал в гетто, а остался в окружающих город лесах, присоединившись к партизанам. Для актеров карьерные перспективы в гетто были туманны, да и дети в доме Алы уже начинали голодать, несмотря на уменьшившееся количество ртов. Ирена видела, как сильно все это сказывается на ее подруге.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эдди Яку всегда считал себя в первую очередь немцем, а во вторую – евреем. Он гордился своей страной. Но все изменилось в ноябре 1938 года, когда его избили, арестовали и отправили в концлагерь. В течение следующих семи лет Эдди ежедневно сталкивался с невообразимыми ужасами, сначала в Бухенвальде, затем в Освенциме. Нацисты забрали у Эдди все – его семью, друзей и страну. Чудесным образом Эдди выжил, хотя это спасение не принесло ему облегчения. На несколько лет его охватило отчаяние… Но оказалось, что невзгоды не сломили его дух.
Когда в мае 1945 года американские солдаты освобождали концентрационный лагерь Бухенвальд, в котором погибло свыше 60 000 человек, они не могли поверить своим глазам. Наряду со взрослыми узниками их вышли встречать несколько сотен мальчиков 11–14 лет. Среди них был и Ромек Вайсман, оставшийся из-за войны сиротой. Психиатры, обследовавшие детей, боялись, что им никогда не удастся вернуться к полноценной жизни, настолько искалеченными и дикими они были. Спустя много лет Ромек рассказывает свою историю: об ужасах войны, о тяжелом труде в заключении и о том, что помогало ему не сдаваться.
Мемуары девушки, сбежавшей из знаменитого религиозного секс-культа «Дети Бога». По книге снимается сериал с Дакотой Джонсон в главной роли. Родители-хиппи Бекси присоединились к религиозной секте «Дети Бога», потому что верили в свободную любовь. Но для детей жизнь в коммуне значила только тяжелый труд, телесные наказания, публичные унижения и бесконечный контроль. Бекси было всего десять лет, когда ее наказали «ограничением тишины», запретив целый год разговаривать с кем бы то ни было. В секте практиковались проституция и педофилия; члены культа постоянно переезжали, скрываясь от полиции и ФБР. В пятнадцать лет Бекси сбежала из секты, оставив своих родителей и одиннадцать братьев и сестер.
Вена, 1939 год. Нацистская полиция захватывает простого ремесленника Густава Кляйнмана и его сына Фрица и отправляет их в Бухенвальд, где они переживают пытки, голод и изнурительную работу по постройке концлагеря. Год спустя их узы подвергаются тяжелейшему испытанию, когда Густава отправляют в Освенцим – что, по сути, означает смертный приговор, – и Фриц, не думая о собственном выживании, следует за своим отцом. Основанная на тайном дневнике Густава и тщательном архивном исследовании, эта книга впервые рассказывает невероятную историю мужества и выживания, не имеющую аналогов в истории Холокоста.