Дети Ирены. Драматическая история женщины, спасшей 2500 детей из варшавского гетто - [20]
Простые удовольствия вроде прогулки в парке или поездки на трамвае по городу на дружескую вечеринку внезапно стали для Адама и Ирены недоступны. Скорее всего, именно в это время Ирена сама начала носить повязку со звездой Давида. Она сделала это из солидарности, как объясняла позднее, и в конце 1940 года, до того как началось самое страшное, повязка обеспечивала им с Адамом относительное прикрытие. Еврейская пара, конечно, по-прежнему могла стать объектом уличных нападок и оскорблений, зато теперь их внезапно запрещенная связь была менее подозрительна.
К началу 1941 года все стало меняться. К январю группы молодых хулиганов, поощряемые немцами, и, по слухам, даже деньгами, начали средь бела дня шататься по улицам, избивая всех, кто носил звезду Давида>72. В марте эти вспышки насилия переросли в открытые массовые погромы. В течение пасхальных выходных больше тысячи головорезов терроризировали еврейские кварталы, грабя и избивая любого осмелившегося показаться на улице с повязкой. Оккупанты на все это закрывали глаза. Так поступало и большинство шокированного населения.
Затем, в первые недели весны, пришло известие об эпидемии тифа, вспыхнувшей в беднейших городских кварталах – в основном, что неудивительно, еврейских. По Варшаве ходили слухи, что нацисты планируют создать специальный еврейский квартал за городом вдоль реки, чтобы изолировать пострадавшее население>73. В апреле пришел приказ о карантине «зараженных районов». А к лету, когда эпидемия начала понемногу стихать, было принято решение о еще более радикальных мерах, которые изменят все для польских евреев. В том числе для Адама – и Ирены.
В середине октября 1940 года Варшаву усеяли плакаты. Вокруг них, потуже затянув пальто, чтобы спастись от пронизывающего осеннего ветра, собирались встревоженные горожане. Через громкоговорители на площадях непререкаемым тоном раздавались одни и те же приказы. Новости вызвали шок, и сначала Ирена с Адамом даже не могли поверить в них. Жителям Варшавы – евреям и полякам – следовало начать готовиться к перемещению, гласил приказ. Все евреи должны переселиться в небольшой квартал, сильно пострадавший во время бомбежек. Именно он станет варшавским гетто. Под него отводилось семьдесят три улицы – четыре процента всей площади города в одном из самых бедных районов городского центра. «Арийцам» предписывалось немедленно покинуть выделенный район и искать себе другие жилища. Религиозная принадлежность при этом не учитывалась>74. На все отводилось две недели.
Город охватила паника. Приказ касался более чем 250 000 человек, почти каждого четвертого жителя Варшавы, как еврея, так и поляка, и все приходилось делать в страшной спешке, и не было никакой организации или системы, которая регулировала бы переезд. Пусть перегрызут друг другу глотки за объедки – в целом такова была позиция нацистского руководства. Контролируемый немцами еврейский совет, юденрат [7], попытался организовать для семей расчетную палату. Разумеется, если бы еврейские и арийские семьи обменялись недвижимостью на основе простого расчета размера дома и семьи, огромных проблем удалось бы избежать. Это сработало бы при условии согласия самых богатых горожан по обе стороны проведенной границы. Но такого не случилось. Богатые семьи не были готовы ютиться в маленьких убогих квартирках или переезжать на улицы, которые считали «непригодными» – не тогда, когда их карманы были настолько глубоки, что они могли позволить себе договориться о приличном жилье на открытом рынке. Лучшие квартиры теперь исчезали в мгновение ока, потому что их расхватывали самые богатые, предлагая затем в аренду по фантастическим ценам. Когда среди людей менее обеспеченных началась паника, цены взлетели еще выше, и беспринципные владельцы по обе стороны разграничительной черты пользовались безвыходным отчаянием потенциальных арендаторов. Семьи часто целыми днями в сумасшедшей спешке искали хоть какое-то жилье, даже самое стесненное и ветхое, но в последний момент кто-то перебивал цену, и на следующее утро поиски приходилось начинать заново. Бедняки вынуждены были бороться за любой угол в переполненных домах. Ирена с коллегами наблюдали, как городская система социальной помощи рушится на их глазах.
Она увидела все сама, отважившись выходить на улицу в последние две недели октября: толпы несчастных тащили свои вещи в тележках и детских колясках, спеша найти свое место в соответствии с нацистским приказом. У ворот гетто выстроились длинные очереди ожидавших разрешения войти; порядок поддерживали солдаты, то и дело грубо покрикивавшие на толпу. Молодые матери с трудом несли над головой свертки постельного белья, и даже маленькие дети тащили забитые до отказа чемоданы. Грузовиков и легковых автомобилей было немного; евреям уже не разрешалось ими пользоваться. Перевозить вещи позволялось разве что на велосипедах, и обезумевшие семьи были вынуждены оставить самую громоздкую и ценную собственность. Суматоха усиливалась еще и тем, что немцы постоянно меняли план улиц, которые должны были войти в будущее гетто.
Генерал от инфантерии Михаил Дмитриевич Скобелев – что мы сегодня знаем о нем? Очень мало, его имя почти забыто, а ведь когда-то его слава гремела по всей России и многие соотечественники именно с ним, человеком действия, связывали надежды на выход из политического кризиса, потрясшего Россию в начале 80-х годов XIX столетия. Рассказу об этом удивительном человеке, многое в жизни и самой смерти которого до сих пор окутано тайной, посвящена данная брошюра.
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Эдди Яку всегда считал себя в первую очередь немцем, а во вторую – евреем. Он гордился своей страной. Но все изменилось в ноябре 1938 года, когда его избили, арестовали и отправили в концлагерь. В течение следующих семи лет Эдди ежедневно сталкивался с невообразимыми ужасами, сначала в Бухенвальде, затем в Освенциме. Нацисты забрали у Эдди все – его семью, друзей и страну. Чудесным образом Эдди выжил, хотя это спасение не принесло ему облегчения. На несколько лет его охватило отчаяние… Но оказалось, что невзгоды не сломили его дух.
Когда в мае 1945 года американские солдаты освобождали концентрационный лагерь Бухенвальд, в котором погибло свыше 60 000 человек, они не могли поверить своим глазам. Наряду со взрослыми узниками их вышли встречать несколько сотен мальчиков 11–14 лет. Среди них был и Ромек Вайсман, оставшийся из-за войны сиротой. Психиатры, обследовавшие детей, боялись, что им никогда не удастся вернуться к полноценной жизни, настолько искалеченными и дикими они были. Спустя много лет Ромек рассказывает свою историю: об ужасах войны, о тяжелом труде в заключении и о том, что помогало ему не сдаваться.
Мемуары девушки, сбежавшей из знаменитого религиозного секс-культа «Дети Бога». По книге снимается сериал с Дакотой Джонсон в главной роли. Родители-хиппи Бекси присоединились к религиозной секте «Дети Бога», потому что верили в свободную любовь. Но для детей жизнь в коммуне значила только тяжелый труд, телесные наказания, публичные унижения и бесконечный контроль. Бекси было всего десять лет, когда ее наказали «ограничением тишины», запретив целый год разговаривать с кем бы то ни было. В секте практиковались проституция и педофилия; члены культа постоянно переезжали, скрываясь от полиции и ФБР. В пятнадцать лет Бекси сбежала из секты, оставив своих родителей и одиннадцать братьев и сестер.
Вена, 1939 год. Нацистская полиция захватывает простого ремесленника Густава Кляйнмана и его сына Фрица и отправляет их в Бухенвальд, где они переживают пытки, голод и изнурительную работу по постройке концлагеря. Год спустя их узы подвергаются тяжелейшему испытанию, когда Густава отправляют в Освенцим – что, по сути, означает смертный приговор, – и Фриц, не думая о собственном выживании, следует за своим отцом. Основанная на тайном дневнике Густава и тщательном архивном исследовании, эта книга впервые рассказывает невероятную историю мужества и выживания, не имеющую аналогов в истории Холокоста.