Дети, играющие в прятки на траве - [113]
— Извините, — начал я, стараясь выглядеть солидно, — вы и в самом деле — тот Барнах?
— А что, Барнахов много? — усмехнулся доктор Грах. — Тех, этих… Как тебя понять?
— Ну, как… Да очень просто! — ощутивши на себе десятки пристальных и удивленных взглядов, я на несколько мгновений стушевался. — Вы и есть Барнах? Я прав?
— Вопрос, однако! Не для слабонервных! — на секунду в глазах доктора мелькнули искорки веселья. — А какая разница, приятель, если так уж, честно? Да, друзья зовут меня Барнахом — видно, заслужил. А как и что в действительности… Не в названии, не в имени ведь дело! Ты вот, например, — Брон Питирим Брион. А почему? У всех по имени, а у тебя их — целых три. А у кого-то, может быть, и десять…
— Н-ну… родители так захотели… — я пожал плечами, сбитый с толку. — У меня отец — Прокоп Брион. Два имени. Не знаю, почему так. Случай, вероятно.
— Нет, не случай, — отозвался доктор Грах. — Совсем не случай. Потому что твой отец второе имя сам себе присвоил. И собрался предложить реформу: чтобы было у людей не меньше двух имен, а еще лучше — три. А вот у биксов пусть по-прежнему останется одно. Как кличка у собаки… Ясно?
— Я не знал, — сказал я совершенно искренне. — Ужасно интересно!.. Да, но если вы Барнах ненастоящий, то, наверное, и доктор Грах…
— Смотри-ка! — хмыкнул доктор. — Непременно надо ко всему подклеить ярлычок… Вот страсть! Ну, предположим, я и есть, как ты изволил выразиться, тот Барнах. На свете что-нибудь от этого переменилось, ты стал в двадцать раз умнее, на Земле утихла всякая вражда? Ну, а скажи: отнюдь, я только доктор Грах или какой-то там Пафнутий Послезванный — что тогда? Мои друзья останутся со мною все равно, пусть я и вовсе буду безымянный. Имя нужно только после смерти — чтоб не путались потомки. А пока ты жив… Общаются с тобой ведь, а не с прозвищем. Вот так, мой милый Питирим. Я правильно назвал?
— Да, — тихо произнес я, опуская голову и чувствуя себя последним идиотом, на которого — и по заслугам! — наплевали. — Просто Питирим, естественно… У вас, я думаю, на свете множество друзей?
— Еще бы! Преданных друзей и преданных врагов. Всех — поровну. Людей и биксов… Кто-то будет предавать, пока не поздно, кто-то — торопиться, чтоб помочь… Никто не знает, что ему готовит завтра. Потому я и не разделяю: здесь — друзья, а там — враги… Не огорчайся, Питирим, когда-нибудь и у тебя их станет много — среди всех. Конечно, если ты того заслужишь, будешь что-то из себя являть. Ты понял? — он внимательно и жестко глянул на меня, будто ножом провел по сердцу. Я кивнул. Опять в груди возник знакомый холодок… — Ну, а теперь, — скомандовал, расправив плечи, доктор, — нам пора! Идем вдоль берега, тропой, до маяка — там рядом брошенные фермы, хутора, есть где укрыться… И до вечера сидим, как мышки, — очень тихо. До тех пор, пока не прилетит за нами самофлай. А уж тогда — в Австралию, к друзьям!.. Учтите: никаких прощальных акций, никакого фейерверка. Главное — исчезнуть незаметно. Пусть в округе будет мир.
Биксы — общей численностью сотни полторы, никак не меньше — без поклажи, безоружные (во всяком случае я ничего не углядел), не проронив ни звука, выстроились в ряд и длинною цепочкой зашагали прочь с уютной площади — в проулок, а оттуда — через узкий, весь заросший лопухами двор и мостик над стремительным ручьем — вошли в густой, почти уже осенний лес и, мерно приминая башмаками палую пахучую листву, по каменистой, еле видимой тропинке двинулись вперед, вдоль склона круто обрывавшегося в сторону реки холма. Но ни самой реки, ни города отсюда разглядеть было нельзя. Лес укрывал надежно беглецов, а также пленников, заложников, какими мы с Харрахом стали в эти окаянные часы. Какая выгода была держать нас при себе, на что рассчитывали биксы, я так и не понял. А спросить — боялся. Да и вряд ли захотели бы со мною говорить на эту тему. Кто я, собственно, для них? Обычный человек. А здесь это, похоже, не в чести… Усердный Фока чуть вразвалку семенил все время рядом, не спуская с нас настороженно-подозрительного взгляда. Доктор Грах, как опытный, уверенный в себе вожак, встал во главе колонны.
— Интересно, почему они вот так — пешком? — спросил я тихо у Харраха. — Разве трудно было сразу улететь? Да хоть бы с той же площади!
— Конечно, трудно, — шепотом откликнулся Харрах. — На площади их засекли бы моментально.
— А сейчас — нельзя?
— Наверное, непросто. Можешь быть уверен, доктор Грах обдумал кучу вариантов, прежде чем одобрил этот. Вероятно, так надежнее… Учти: сейчас у нас законы поменялись. Так что выезд из округи без согласия властей, даже попытка выезда… Нет, лучше и не связываться. А маяк — почти что на границе, дальше — новая округа. Мне Яршая говорил: порядки там помягче. Да и место интересное: река широкая-широкая — не то что здесь, и куча разных бухточек и островов…
— А люди?
— Все давно уехали. Глухое место. Мне Яршая говорил: тоскливое, у людей нервы не выдерживали. Но зато там можно затаиться, отсидеться, если надо… Сразу не найдут. И еще нужно догадаться, где искать!.. Нет, там как раз удобней. Доктор Грах уже наведывался в те места, дорогу знает…
