Папа с мамой снова переглянулись.
— Так вот. Плеватель, в отличие от наблюдателя, не просто простоит в углу до самого вечера, а ещё и на целую неделю останется без телевизора, компьютера, кофе и сигарет. Кто в человеческую голову плевал? Признавайтесь немедленно.
Папа с мамой в третий раз переглянулись.
— Я плевала, — говорит мама.
— Это я, — говорит папа, — я плевал.
— Вместе, что ли, плевались? — не понял одноклассник. — По очереди?
— Нет, только я, — сказала мама и заслонила папу грудью.
— Нет, только я, — сказал папа и заслонил грудью маму.
Так они и заслоняли один другого, пока их обоих не расставили по углам.
Когда, заставив папу и маму извиниться перед заплёванным третьеклассником, одноклассник вышел проводить друга до троллейбусной остановки, третьеклассник восхищённо вздохнул:
— Потрясающие у тебя родители. Так защищают друг дружку. Каждый старается всю вину на себя взять, только бы другого выручить, от неприятностей оградить. Какие благородные самоотверженные люди!
ОДИНОКИЙ ПЕЛЬМЕНЬ И НЕСЧАСТНЫЕ ВОЛКИ
У одной девочки мама совсем плохо ела. Возится, возится со своей котлетой. Уже и папа всё съел, и бабушка. Даже у дедушки тарелка чистая, а мама всё сидит, ковыряется.
— Тебе что, — спрашивает девочка, — невкусно?
— Вкусно.
— Так в чём же дело? Ты ведь уже совсем взрослая, на работу ходишь. Неужели мне тебя с ложечки кормить?
— Не надо меня с ложечки кормить, — говорит мама. — Сама съем. Просто не могу быстро.
— Все могут, а ты нет. Почему не можешь?
— Быстро в меня не лезет.
— А ты, — предлагает девочка, — представь себе, что в лесу сидишь, вокруг волки. Хотят котлету твою отнять. И надо быстробыстро всё есть. А то волки отнимут.
— Какие волки? — удивилась мама.
— Голодные.
— Ладно. Сейчас попробую.
Девочка вышла на минуту из комнаты, возвращается — мама плачет.
— Ты чего? — кинулась к маме девочка. — Волков испугалась? Страшно?
— Нет. Жалко.
— Котлету? — обрадовалась девочка.
— Волков. Они голодные. Несчастные. Можно я с ними поделюсь?
Наконец мама одолела котлету, пошла куда-то по своим взрослым делам. А девочка села к телефону, стала обзванивать подруг, выяснять, как они со своими мамами справляются, какими способами закладывают в них еду. Девочке надавали кучу советов.
— Главное, — советовала одна подружка, — нагулять аппетит. Моя, пока не набегается по магазинам, за стол не сядет. Но если её хорошенько погонять туда-сюда: в булочную, прачечную, на рынок, да если ещё на обратном пути лифт сломался и она с сумками в обеих руках на пятый этаж — тут уж можно не беспокоиться. Что перед ней ни поставь — всё умнёт. За милую душу.
— Я, — делилась опытом другая подружка, — недавно маму свою кашей кормила. Съешь, говорю, ложечку за дедушку, а то он захворает, в больницу сляжет. Съела. Ещё, говорю, ложечку за бабушку, чтоб у неё голова не болела, когда погода меняется. Съела. Теперь за папу нашего ложечку. И ещё одну за папу. И ещё. Она три ложки за папу проглотила, губы сжала. Хватит, говорит, больше не хочу. А тебе, спрашиваю, киноактёр какой-нибудь нравится? Да, кивает, Джонни Депп. Тогда давай пару ложечек за Джонни Деппа. Она раз, раз, раз — всю тарелку доела.
Третья подружка учила девочку так:
— Не хочет? Не надо. Не уговаривай. Наоборот. Совсем не корми. Всю еду спрячь. На холодильник замок приделай, чтоб не брала без спросу. Поголодает денька три-четыре, сама руку протянет, попросит. Дайте, скажет, хоть хлебушка кусочек, хоть корочку.
Этот способ девочке не понравился, она решила попробовать другой, который четвёртая подружка подсказала. Вечером наварила пельменей. Целую кастрюлю. Посадила маму за стол ужинать. Положила на тарелку перед мамой всего три штучки. Три маленьких пельмешка.
— Видишь, как мало я тебе положила? Чуть-чуть.
— Вижу.
— Только чтоб на этот раз никаких несчастных волков. Ни с кем делиться не будем. Обещаешь всё сама доесть?
— Обещаю.
— Твёрдо обещаешь?
— Твёрдо.
Мама ест, а девочка её отвлекает:
— Ой, смотри, какие птички в окошке полетели!
И как только мама к окошку отвернётся, на птичек смотреть, девочка быстро кладёт в мамину тарелку новый пельмень.
Мама жуёт, старается — надо же обещание выполнять. А доесть никак не может. Наконец за окошком стемнело, птичек не видно стало, и девочка поняла, что больше подкладывать пельмени не получится.
Мама сидит с полным ртом, глаза выпучила, дышит носом, а на тарелке всё ещё остался один пельмень.
— А это кто за тебя доедать будет? — спрашивает девочка.
— Нм, нм, нм, — отказывается мама. — В меня не поместится.
— Ты же обещала!
Мама как вскочит, как кинется бежать. Девочка наколола последний пельмень на вилку и за ней…
— Стой, доешь!
Мама в туалет забежала, заперлась. Девочка стучит в дверь:
— Сию минуту открой! Доешь!
А из-за двери какие-то дивные звуки доносятся: блюм, блюм. Девочка прислушалась, поняла: это пельмени из мамы выпрыгивают. Назад возвращаются. Не поместились.
