Дети Грозы - [18]

Настоятель сделал паузу.

В ответ Мастер кивнул спокойно и равнодушно.

— Но только один закон непреложен. Один договор вечен. И мудр тот, кто понимает это.

Крилах снова замолчал, не выказывая никакого интереса к отсутствию реакции собеседника. Все его внимание было сосредоточено на большом куле — он разматывал слои ткани.

Мастер внешне невозмутимо наблюдал за действиями священника, напряженно гадая, что же за неприятность тот приготовил. Но то, что показалось из-под старого серого балахона, заставило Мастера несколько усомниться в собственном здравом рассудке. Слова же настоятеля подтвердили опасения.

— Посмотри на этого мальчика. Я не буду говорить, что видел вещий сон или сам Хисс явился и повелел… за этим в другой храм. Это просто ребенок. И что из него получится, зависит от тебя. Хочешь, оставь себе, хочешь, продай, хочешь, скорми собакам.

— Зачем он мне, си-алью?

— Понятия не имею. Сегодня утром я нашел его на ступенях храма. Темного храма. Думаешь, это случайность?

— Вам виднее, си-алью.

— Раз мне виднее, то забирай. Не отдавать же его в приют Светлой? А в храме малышам не место.

— И вам не важно, что с ним будет?

— Я же сказал. Он принадлежал храму, а теперь тебе. Лично тебе.

— Благодарю, Ваше Темнейшество. Но…

— И не забудь пожертвовать храму. Двадцать империалов.

— За младенца?

— За двух младенцев.

Мастер Тени осекся. В глазах настоятеля Крилаха клубилась знакомая тьма. Пока — Ургаш лишь присматривался, но мог в любой момент выплеснуться.

— Хорошо.

Предмет разговора по-прежнему тихо посапывал, сунув кулачок в рот. Малыша не волновала ни Тьма, ни Свет, ни решение его собственной судьбы. Когда Мастер принял мальчика из рук си-алью, тот на мгновенье приоткрыл синие бессмысленные глаза, вынул кулачок изо рта, что-то пролепетал и улыбнулся. И тут же уснул снова. Легкий горьковатый запах гоблиновой травки вполне объяснял причины столь необычной для годовалого малыша сонливости и покладистости.

Чай был выпит, кошель с подношением храму вручен си-алью, а Мастер все сидел, разглядывая нежданное приобретение. Предложение Крилаха продать малыша или скормить собакам в свете выложенной на нужды храма суммы звучало не слишком заманчиво. А вот намек на договор и двух младенцев…

К тому моменту, как встревоженная Фаина заглянула в кабинет, Мастер уже понял, для чего ему пригодится этот мальчишка.

— А, Фаина. Ну-ка, глянь сюда, — поманил он подругу.

— О… какой маленький… цыпленок.

Увидев малыша, женщина заулыбалась и тут же потянулась потрогать светлые волосики.

— Будет Орису дружок. Если возьмешь.

— Конечно, дружок, — заворковала Фаина, беря малыша на руки. — Хороший мальчик… умный мальчик… а как его зовут?

— Хилл. Его зовут Хилл.

— Вот и славно.

Улыбаясь, словно получила долгожданный подарок, Фаина унесла мальчика устраивать на новом месте, в детской Ориса.

* * *

235 год. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета.

Суард.

Длинный, странный день заканчивался, и заканчивался странно. Вместо того чтобы в подробностях расспросить ученика о тренировке, Мастер, едва вернувшись домой, отправил его за срочным заказом к Ульриху. И слава Близнецам! Потому что Лягушонок не представлял, как сможет соврать Наставнику, но твердо знал: рассказывать о встрече с Темным нельзя.

Пока же он ненадолго отложил размышления и просто радовался жизни. Он шел по Старому Городу, впитывая таинственную прелесть сумрачного часа. Синие тени поднимались со дна улиц, мерцали огни окон, утихал разноголосый гомон. Светлая Райна уже покинула умытый дождём город, но ещё не вступил в свои права Темный Хисс.

На мосту Плачущей Девы Лягушонок остановился, прислушиваясь к засыпающему городу, уставшему от бравурной дневной музыки. Река и деревья, дома и ветер тихонько наигрывали лирические мелодии — вразнобой, временами умолкая. Мандолины, флейты и скрипки сплетали кружева тем с бубнами и трещотками. Томными гитарными переливами журчала река, резким атональным рондо скрипела шарманка. Звенели высокие обертоны военной трубы, тихо, на пределе слышимости, рокотали барабаны… и кошачий дуэт дивным тембром пел о вечном и прекрасном, перекликаясь с синкопами воробьиного ансамбля…

Через несколько долгих, упоительных мгновений он стряхнул наваждение и продолжил путь к улице Оружейников.

* * *

Молодой Ульрих — всего-то восьмидесяти лет от роду, по гномьим меркам совсем юноша — мнил себя гением, драл поднебесные цены и брался далеко не за все заказы: настоящий мастер должен быть разборчив! Никогда не отказывал только Гильдии: Мастер Тени имел к нему особый подход. Такой особый, что узнай Рунмастер клана, что иногда переходит из рук Ульриха в арсенал Гильдии — в лучшем случае изгнал бы из рода. Но, с другой стороны, всем бы заказчикам такую обязательность. Ловкачи и платят вовремя, и не торгуются, и уважение оказывают.

Взять, к примеру, парнишку с нелепым прозвищем Лягушонок. Малыш совсем, даже по человеческим меркам, а на клинки чутьё, как у гнома — из любой кучи острых предметов вытянет лучший, а на работы самого Ульриха ну так глазищами сверкает, чуть слюна не каплет!

Ульрих любил визиты забавного мальчишки. А кто, скажите на милость, не любит, когда за ним по пятам ходят, уши растопырив, в рот заглядывают и каждое слово ловят? И разливался мастер соловьём, собственным подмастерьям столько тонкостей не раскрывал, как этому юному пройдохе.