Дети Горного Клана - [5]

Но всё-таки подобный мир был таким же зыбким, как песок, что сочится сквозь пальцы. Леса, которыми были богаты эльфийские угодья, таили в себе множество полезных минералов, а корни тамошних деревьев слыли великолепным ингредиентом для лечебной настойки, что избавляла от головной боли и имела много других полезных свойств. Так что, даже несмотря на невероятную опасность, люди всё-таки хаживали в те леса, занимаясь контрабандой всего, что под руку попадётся - даже умудрялись ловить рабов из эльфийского племени, выставляя тех на увеселительных городских боях, или же сбывая на рынке рабов, где эльфы славились как крепкие, мало нуждающиеся в пище и воде работники.

Но эльфы терпели, оттягивая момент войны, которой, верно, не желали, или к которой не были готовы, отвечая лишь уколом на укол. И потому всё реже и реже стали возвращаться из походов в их леса человеческие караваны, всё чаще стали видеть пики, украшенные людскими головами с искажёнными в предсмертной судороге лицами и вывалившимся из синих губ языком. Как итог, люди стали высылать в леса эльфов не безобидные караваны с приставленной к ним дюжиной стражников, а настоящие боевые отряды, вооружённые до зубов конницы и даже магов.

Горели целые километры леса, выкорчёвывались, как древесные корни, эльфийские селения, и сам лесной народ отходил всё дальше и дальше вглубь собственных владений.

Наверное, тогда и лопнуло терпение дикарей.

Видно, люди считали, что поработили эльфов. Что показали им свою силу, испугали, заставив прятаться в свои норы, словно свору пугливых крыс, что разбегается при топоте тяжёлых ног. Но, как выяснилось, всё было иначе. Эльфийские племена оказались грозным кулаком, который всё удалялся и удалялся, но не для того чтобы спрятаться, а чтобы замахнуться посильнее и до обидного больно ударить по самонадеянным человеческим ухмылкам.

Сначала они нападали по ночам, незаметно подкрадываясь к разбросанным на их территории, словно неаккуратно высыпанный горох, лагерям людей. Убивали тихо, перерезая или сворачивая горло. Но затем, как только ряды войск противника заметно поредели, человеческие генералы кусали ногти и взъерошивали волосы, думая о том, откуда могли взяться такие потери, эльфы ударили открыто. Жестоко и свирепо - так, как могут ударить лишь настоящие дикари.

В те годы их рыки и гортанные улюлюканья были пострашнее шума надвигающейся бури. Лишь только заслышав их, отступающие отряды тяжело вооружённых воинов бросали свои щиты, мечи и копья и со всех ног мчались прочь. Но бежать им приходилось недолго, ибо эльфы всегда настигали их, и никогда никого не брали в плен.

Так, оставляя за собой горы трупов и, подобно берсеркерам, опьянённые кровью врагов, остроухие и добрались до гор, решившись на первое за многие столетия вторжение. Око за око, смерть за смерть. И никто ничего не мог противопоставить такой дикой мощи...

Тогда-то их и встретили прочные щиты горцев.

Летописи тех времён описывают эти события как резню, ад, неожиданно разверзшийся на земле. Одни с животной яростью мстили за осквернение их родного дома, за убийство их собратьев, а другие пытались не допустить того же для их родных земель. Это была ошибка человечества, и расплачиваться за неё пришлось именно горцам, что встали на её защиту, безжалостно встретив не ожидавшего такого сопротивления врага. Резня растянулась на долгие десятилетия. Сыновья перенимали кровавый долг у своих отцов, вставая в ряды защитников и круша эльфийские орды. Как и сыновья их сыновей, так что жизнь горного клана, что растянулся худым, но стальным строем по всему горному массиву, на несколько столетий превратилась в одну сплошную войну, а их селения больше были похожи не на уютные улочки с ухоженными двориками и валящим из труб печей дымом, что оповещал о скорой трапезе, а, скорее, на суровые форпосты со шпилями дозорных башен, огромными стенами с бойницами, казармами и вечным, казалось бы, никогда не способным остановиться, запахом крови.

Но прошли столетия: эльфы, что несли гигантские потери от гнущихся, подобно старым доскам пола, под их напором, но никак не собирающихся сдаваться, горцев, из разъярённого нахлынувшего урагана превратились лишь в лёгкий бриз. Вечная рубка сменилась на периодические набеги. Для горцев, закалённых несколькими поколениями беспрерывной войны, эльфы перестали представлять какую-либо угрозу. Они были скорее лишь лёгкой занозой, что доставляет мелкие неудобства, но в целом не представляет из себя ничего существенного.

Вот тогда, с лёгким опозданием, Совет Архимагов и решился выдвинуть на врага свою личную гвардию, укреплённую отрядами магов и священников Храма Пожирателей, что, соединившись в одну военную машину, превратились в истинное орудие смерти. И это орудие было пущено на волю, ринувшись убивать оставшихся в живых эльфов.

Их буквально вычеркнули со страниц истории, не оставив в живых ни одного: даже рабовладельцы прилюдно казнили своих рабов-эльфов, брезгливо давая отмашки палачам. Оно и понятно: ведь каждый, кто смел укрывать эльфийское отрепье, в последующем клал голову на одну плаху рядом с остроухим.