Дети Горного Клана - [2]

- Ты увидела то, что мне нужно? - спокойно проговорил Пожиратель, которому этот концерт успел наскучить.

- Да. Я увидела, что требуется для твоих целей, - ведьма погрузила руку в бурлящую в чане воду, но та, вместо того чтобы ошпарить неосторожную женщину, лишь недовольно зашипела, принимая её в себя. - Видела несколько судеб, и все - одной крови. Но потом всё окутывает странный туман...

- Дальше.

- Не торопи. Знаешь, как сложно увидеть то, что нам не дано видеть? - хмыкнула ведьма, мешая рукой жидкость и заворожённо разглядывая расступающиеся в сторону круги. - Это высокая магия.

- Говори, что дальше.

- Настырный. Они с юга - вот что мне точно удалось узнать. Я видела частицы их судеб. Все они непросты... Ты сможешь понять, кто это. Их кровь... странная кровь. Она слишком многое может и слишком многое после себя оставит. По крайней мере, в истории. - Туманно ответила женщина, и вытащила руку из чана.

- Их имена? Откуда они? Где искать? - начал допытываться Брайт.

Ведьма кивнула:

- Для этого, дорогой, мне понадобится ещё немного твоего напитка...

Пожиратель понимающе кивнул. Затем поднялся и облачился во вновь начавший менять цвета плащ, сказав:

- Спасибо тебе. Ты очень помогла.

Из его руки в единое мгновение выскочил крохотный сверкнувший в свете костра металлический предмет - вырвавшийся из него луч проделал в голове рухнувшей на пол ведьмы аккуратную дырку. А плащ с секунду вспыхнул красным, но лишь для того, чтобы вновь продолжить играться различными цветами.

Покидал дом Брайт в раздумьях. Он узнал катастрофически мало, но и этого может вполне хватить, чтобы достигнуть цели. Смерть ведьмы, по крайней мере - гарантия того, что другие Пожиратели, если им придет подобное в голову, не узнают вообще ничего.

Ступая по тёмному лесу, Брайт по старой привычке бубнил себе под нос:

- Значит, трое, с юга. Одной крови. Оставят след... Что ж, за дело.

И, скрывшись за одним из деревьев, больше из-за него не показался, исчезнув и, что самое странное, не оставив после себя даже следов на мягкой земле.

ГЛАВА 1

- Давай, сынок! - утробный крик отца разлетелся по дворику ураганом, но Рику он показался тёплым родным ветерком. - Вставай, ну! Разлёгся! Хорош отдыхать!

Рик, на правах самого младшего в семье, недолюбливал «причуды» отца. Ему не по нраву было ежедневное терзание своего тела в неравной борьбе на небольшом захудалом дворике, не любил он падать, отплёвываясь от пыли, в очередной раз стараясь уложить отца на лопатки. Да и получится ли это когда-нибудь? Он, хилый, тонкий, небольшого роста, пошёл совсем не в своего родителя: отец имел мышцы-камни, огромное, не по-человечески огромное тело, широкие плечи, из-за которых ему часто приходилось протискиваться в дом боком. Один только его вид уже говорил о том, что в схватке один на один не будет против него шанса даже у закоренелого бойца, всю жизнь проведшего за маханием мечом, а уж у тощего Рика...

Но всё-таки, отряхнувшись, он поднялся и встал в стойку - как учил отец: чуть нагнуться вперёд, руки перед собой, возле головы, сжаты в кулаки. Так проще защищаться и одновременно атаковать. Ноги стоят так, чтобы чувствовать твердь земли, чтобы словно врасти в неё, и в то же время в любое мгновение оторваться и оказаться рядом с противником. По крайней мере, отец мог так. Рик - нет.

Издав непонятно откуда взявшийся рык, словно маленький волчонок, Рик бросился на отца. Он видел перед собой его расслабленный на вид силуэт... Но через мгновение глаза смотрели уже в землю двора, а рот снова заполнился пылью - не сразу до него дошло, что тело хоть и рвётся в бой, но лежит на земле, как и всегда, после попыток напасть на отца. Мальчик вздохнул.

Его пытливый и развитый ум желал пожирать страницы книг, которых в доме всегда было мало, да и те - лишь обрывки каких-то летописей и походных записок. Их Рик уже изжевал вдоль и поперёк, мог бы пересказать любую страницу наизусть, но ему этого не хватало. По вечерам он незаметно сбегал из дома, в лес, срывал разнообразные растения, собирал грибы и ягоды, и долго-долго изучал их, силясь понять различие между почти одинаковыми на вид круглыми маленькими чёрными ягодами-горошинами. И, обнаруживая их, всегда поражался тому, на сколько разными могут быть две, на первый взгляд такие схожие, вещи.

Не обделял он вниманием и крупных зверей. Выслеживал места обиталищ самых интересных, на его вкус, особей, прятался в кустах, терпеливо ожидая их появления, следил за поведением, повадками, отличительными особенностями. Не раз получая за то нагоняй от отца. «Животных, сынок», - говорил тот сурово. - «Нужно убивать и есть. А ты глазеешь на них, словно никогда не видел! Вместо того, чтобы слоняться без дела, лучше пошли, возьмёшь рогатину и - со мной на охоту!». И Рик, привычно вздыхая и потирая низ спины, что горел после отцовского ремня, покорно шёл вслед за родителем, брал рогатину и отправлялся на охоту, но и там лишь смотрел по сторонам, проводил пальцем по вязким жидкостям, стекавшим с деревьев, нагибался над шершавыми листочками кустов, поднося их к лицу и внимательно разглядывая. Так что после совместной с Риком охоты отец всегда возвращался не в духе, бранясь и размахивая руками: «Вот же сына воспитал! В твоём возрасте я уже в строю стоял! Потом и кровью родные земли отстаивал! А ты... в дом! И чтобы я тебя не видел!». Но на следующее утро родитель вновь выталкивал мальчика во двор, и вновь Рику приходилось пробовать на вкус дворовую пыль.