Дети доброй надежды - [180]

Слухи о якобы близкой воле распространились с удивительной быстротою. Петербургский военный губернатор Архаров, лично обыскивая одного дворового человека, нашел у него в кармане письмо. Человек этот писал в деревню, что скоро-де будет всем крепостным воля, а если этого не случится, он надеется «получить вольность другою дорогою». За декабрь и январь были отмечены волнения крестьян в губерниях Орловской, Вологодской, Московской, Псковской, Новгородской, Ярославской, Нижегородской, Пензенской, Калужской и Костромской.

Помещик Поздеев, сообщая сенатору И. В. Лопухину о восстании крестьян в своем имении, писал: «...К оному бунту и еще две волости присоединились, в которых всех около трех тысяч душ; и если не прислан будет целый полк в губернию Вологодскую для квартирования, то это разовьется далеко. И кроме сих волостей в крестьянах видим явно готовящийся бунт, весьма похожий на Пугачевский, ибо крестьяне имеют оставшуюся от времени Пугачева думу, дабы не было дворян...»

«Спокойство здешнего краю, — писал Поздеев, требует тако́ва екзекутного духа, каков есть государев».

При всем косноязычии этой безграмотной фразы смысл ее был прозрачен: «екзекутный дух» — вот что требовали помещики от Павла I! И он рассылал в десятки мест воинские команды «для покорения тамошних крестьян».

В губерниях Псковской и Калужской крестьяне, «предводимые попами», собирались с ружьями, дубьем, топорами, и сельские священники, в полном облачении, приводили их «ко кресту», беря с них клятву «в единодушном до смерти стоянии».

В Орловской губернии восстал почти весь Севский уезд.

Крестьяне бригадирши Голицыной — в местечке Радогощи — постановили овладеть имуществом помещицы и «разделить его между собою или быть побитыми». Расправились с ними жестоко. Губернатор Митусов писал в своем «всеподданнейшем» рапорте: «... по прибытии туда, не нашед никого из крестьян, пересек кнутом жен их и среднего возраста детей».

Еще горшая участь постигла крестьян села Брасова — в имении графа Апраксина. Там дело дошло до пушек, и 70 крепостных было убито. Их зарыли в общей могиле и на ней поставили столб с надписью: «Тут лежат преступники против бога, государя и помещика, справедливо наказанные огнем и мечом...»

Народ, «добывавший» России новые моря и земли, искал для себя широкой, как море, вольности и пытался вновь «колыхнуть Московским государством», как «колыхали» им Болотников, Разин, Пугачев.

Глава двенадцатая «Чем же их тактика лучше?»

Кто не знает, что за русское произведение вещь у нас охуждается: дай той же вещи имя французское, и вещь, конечно, одобрена.

Радищев

1

Екатерина II еще в 1791 году писала в Париж, барону Гримму: «Злодеи захватили власть и превратят скоро Францию в Галлию времен Цезаря. Но Цезарь их усмирил. Когда же придет Цезарь? О, он придет, не сомневайтесь, он появится!..»

А «цезарь» уже находился в пути.

Артиллерийский поручик ровно через год после «пророчества» Екатерины стал капитаном; в следующем году он уже был подполковником; еще через год — бригадным генералом. Служба в войсках Республики быстро выдвигала людей.

Безвестный офицер Наполеон Бонапарт, который в 1789 году упорно напрашивался в русскую службу, сделал за шесть лет блестящую карьеру: он был уже главнокомандующим Южной армией, сражавшейся на итальянской земле.

К 1795 году французские войска достигли больших успехов. Союзники стали быстро выходить из войны, Первой сделала это Пруссия. Потом генерал Пишегрю занял Голландию, и она была провозглашена Батавской республикой. Заключила мир с Францией Испания, и не просто мир, а союз.

Республика побеждала страны и области. При этом у Голландии она отняла ряд городов, целиком отрезала себе Фландрию, Бельгию и левый берег Рейна.

Лишь на юге борьба велась без успеха. Австрия, стремясь к господству в Италии, вводила в дело все новые силы. Они уже начали теснить французов, но весной 1796 года во главе Южной армии стал Бонапарт.

В несколько дней он покончил с Пьемонтом, за месяц дважды разбил австрийцев, вступил в Милан, заставил Неаполь заключить мир.

Французская армия еще несла на штыках своих отблеск свободы, и ей сдавались один за другим города Италии. Но Бонапарт брал с этих городов контрибуцию, увозил во Францию картинные галереи, монументы, золото, сокровища древних итальянских церквей.

Из Болоньи, Феррары и герцогства Модены он образовал Цизальпинскую республику. К началу следующего года закончил завоевание Ломбардии. Войска противника были разбиты. Австрия готовилась сложить оружие, и Англии грозило остаться одной.

Ей грозило также другое: огонь перекидывался на острова — революция стояла у дверей Британии; в Портсмуте, Плимуте и других гаванях вспыхнуло восстание на военных судах.

Появилась английская «плавучая республика». В Лондоне ждали, что народ поднимется вдоль всей Темзы. Восставшие настаивали на своих требованиях, и корабли их блокировали Лондонский порт.

Между тем сухопутный триумф Бонапарта приближал время, когда море должно было стать ареной решающих битв.

Армии Англия не имела. Ей как никогда нужна была морская победа; необходимо было одержать ее над противником, чтобы вернуть своему флоту силу, которую он утратил много лет назад.